Переселение душ - Барри Пейн

Как-то раз Хьюго напомнил ей о том, как в детстве она пыталась найти дорогу к центру лабиринта. Виола улыбнулась ему в ответ, но промолчала. О, как теперь хотелось ей не попадать туда никогда!

…Подумав о Хьюго на сон грядущий, Виола заснула. То была ее последняя ночь перед свадьбой. Сон ее был сладким и безмятежным. И вдруг на небе взошла полная луна. Виола вскочила, как будто ее вытолкнули из постели и велели бежать из дому. Она набросила на себя накидку, ее босые ноги скользнули в пританцовывающие туфли…

Никто не видел Виолу ни на мраморной лестнице, ни на террасе. Шипы розы цеплялись за ее одежду, словно пытаясь остановить, но она вырывалась. Продираясь сквозь заросли ежевики, она разодрала накидку. Острый камень порвал атласную туфельку, поранил ногу. Но и это не остановило ее, она побежала быстрее. Так же как у камня, брошенного с утеса, один-единственный путь — в море, а у мотылька, выпорхнувшего из мрака, — к зажженной лампе, возле которой засиделись вы, так и у Виолы не было выбора. Луна звала ее, увлёкала в круг, устланный волшебным песком. И безжалостный оркестр ожидал ее.

Этой ночью музыка была стремительной. Виола сбросила плащ и начала танцевать. И вдруг на освещенную площадку упала тень. Но Виола не заметила ее. Ее всецело захватил и опьянил танец. Вся в белом, бледная в свете луны, она завораживала. Каждое ее движение было изящно и полно поэзии.

А музыка не желала смолкать. Утомленной Виоле казалось, что она танцует уже целую вечность. А тень уже накрыла луну, и Виола с трудом стала различать деревья вокруг площадки. Она продолжала танцевать, то передвигаясь плавной поступью, то кружась, то делая пируэт, повинуясь беспощадной музыке. Когда тень полностью закрыла собой месяц, музыка смолкла. И навалилась тьма.

Но через мгновение музыка заиграла вновь. И Виола послушно поплыла в медленном и страстном вальсе. И вдруг пронзительный крик ужаса вырвался из ее уст: чья-то горячая лапа в темноте поймала ее руку, и через мгновение кто-то властно закружил ее в вальсе. Принцесса Виола танцевала уже не одна…

* * *

…Виолу искали весь день. Измученного и встревоженного принца Хьюго не оставляла надежда, что невеста найдется. Хьюго прошел через железные ворота в лабиринт и сразу же заметил на камнях пятна крови, оставленные раненой ногой Виолы. Они привели его к центру — месту, которое принцесса Виола избрала площадкой для танцев. Там не было никого, но песок у живых оград был стерт. Казалось, там танцевали.

Вглядевшись, Хьюго заметил отпечатки двух пар ног. Они находились очень близко друг к другу. Маленькие и изящные он узнал сразу. Другие же оказались следами раздвоенных копыт.

Жила-была в краю Болот семья Дорис, дружная и работящая. Однажды Дорис вместе со старшими братьями решила покататься на коньках. В краю Болот дети катались на заливных полях. Это были чудесные катки.

Братья Дорис встретили одноклассников и принялись увлеченно играть с ними в хоккей, а Дорис осталась одна. Ей стало скучно. И хотя поля отделялись друг от друга живыми изгородями, шустрая Дорис нашла лазейку и пробралась сначала на другое поле, а затем — на третье. На самом дальнем поле народу уже почти не было, а большая часть льда не была расчищена для катка. Это понравилось Дорис, потому что пахло приключением. Здесь было изумительно — даже дети ощущали красоту и таинственность природы, особенно заметную перед заходом солнца, когда деревца трепещут на фоне багрового диска. А серое море тумана — просто волшебное зрелище!

На ногах Дорис были коньки младшего брата, Боба. Они ей нравились гораздо больше ее собственных. Девочка разогналась и помчалась во весь дух, а попутный ветер помогал ей. Как хорошо! Такого удивительного чувства полета Дорис никогда не испытывала. И вдруг…

Куда ее занесло? Это уже не край Болот — это север графства Йоркшир. Она приезжала сюда раньше в гости к своим двоюродным братьям. Вот вершина холма Виндер, откуда в ясные дни хорошо видно, как поблескивает на солнце залив Моркам. Дорис часто трала здесь вместе с братьями. Но сейчас был уже поздний вечер, и быстро смеркалось — не лучшее время для прогулки по холмам. Под теплую курточку Дорис прокрался холод. Ей было страшно и одиноко. Между тем какая-то неведомая сила влекла ее вперед, а куда именно и зачем, она не знала. Девочке захотелось услышать хоть чей-нибудь голос. Внезапно кто-то негромко позвал ее:

— Дорис! Дорис!

Она огляделась.

В глубокой лощине тлел маленький костер, а возле него кто-то сидел. Дорис приблизилась и увидела старую, изможденную женщину. Она сидела, сгорбившись так, что подбородок едва не касался колен.

— Скажите мне, бабушка, — недовольно спросила Дорис, — что все это значит? Я каталась на коньках в краю Болот — и вдруг очутилась среди йоркширских холмов. И полдень внезапно превратился в поздний вечер.

— Всякое бывает, — проговорила старуха бесстрастным голосом.

Дорис продолжала:

— Все изменилось неожиданно и так внезапно — всего лишь мгновение назад. Мне надо было идти куда-то, но я забыла, куда именно. А теперь, мне кажется, я не должна никуда идти.

— Не должна, — согласилась старуха и тихо добавила: — Ты пришла туда, куда нужно.

В этот момент сухой прутик вспыхнул и осветил старуху. Она была отвратительна: на худом, бледном лице сверкнули глубоко запавшие глаза. Ее тощее тело прикрывали невообразимые лохмотья когда-то алого цвета.

— Естественно, ты хочешь знать, почему ты оказалась здесь, — продолжала старуха. — Ты молода, беспечна, любопытна. Жизнь для тебя прекрасна и занимательна. То, что произошло с тобой сегодня, кажется тебе бессмысленным, но все это не бессмысленнее других событий. Я сделала так, чтобы ты оказалась здесь, но не стану объяснять зачем. Присядь рядом со мной, наблюдай.

— Нет уж, я лучше пойду, — возразила Дорис, вспомнив рассказы старших о болотной нечисти.

Дорис прошла несколько шагов и вернулась — против своей воли, повинуясь неведомой силе: она села рядом со старухой, сердясь, что не может уйти, и с досады начала ворчать:

— Разве это костер?! Он только дымит и тлеет. Я покажу вам, что нужно, чтобы получился настоящий огонь. Берешь свежие дрова — раз! Потом наклоняешься поближе к тлеющим уголькам, дуешь на них и… и продолжаешь дуть. Вот так!

Дорис энергично подула. И вспыхнуло яркое пламя, оно осветило все вокруг: черные волосы девочки, ее темные блестящие глаза и серый мех, украшающий ее курточку. Оно осветило и старуху. Та, судя по всему, была недовольна ярким светом, но улыбалась отвратительной и недоброй улыбкой.

— Дорис, — сказала старуха, — оставь костер в покое. Мне не нужно пламя. Мне нужен дым.

— Но почему?

— Сейчас узнаешь. — Старуха повела руками вниз, и пламя покорно угасло, уступая место столбу черного дыма. — Смотри на дым, Дорис. Вот что ты должна увидеть.