Три сердца, две сабли - Сергей Анатольевич Смирнов

Или можете считать, что я уже обернулся, – с совершенно серьезным видом сообщил я в свою очередь. – Не подумали же вы, что я решился покинуть поле брани до ее начала?

Евгений убрал улыбку и качнул головою:

– Готов признать, что вы самый стремительный императорский порученец. Туда и обратно с новым донесением… Разве что на ведьмином коне, на метле.

Сыпля необязательными шутками, Евгений очень внимательно приглядывался ко мне, но, похоже, никакая здравая догадка о моем отсутствии ему в голову не приходила, разве что мысль, что я и вправду успел слетать к своим, но тут же и сия мысль была им, наверняка, отвергнута, поскольку до моих частей было никак не ближе десятка верст. Не казаков же мне было искать на свою голову!

– А теперь, Александр, прежде чем мы разберемся с нашими собственными долгами, – еще тише проговорил Евгений, – я прошу вас об одолжении быть моим секундантом.

Я так и врос в крыльцо усадьбы! Еще бы: я надеялся удивить его своим внезапным появлением в новой «диспозиции», а удивил – даже совершенно ошеломил – он меня.

– Разумеется, готов оказать вам сию любезность, – пробормотал я, несколько придя в себя, – но позвольте узнать, при каких обстоятельствах…

– Здесь некстати объявился один патентованный негодяй, капитан де Шоме. Позор всей Великой Армии, вернее – позор старой аристократии… хотя и по-своему бесстрашный в деле, – стал дружеским, доверительным шепотом докладывать Евгений. – Но до дела – отъявленный и ушлый мародер и насильник. Мы однажды столкнулись с ним в Гишпании, но тогда обошлось… А вот нынче не обошлось. Видно, уж день такой из ряда вон выходящий, многое в нем перемешалось. Все здесь произошло стремительно. Капитан Фрежак получил приказ выдвигаться со своими гусарами далее, по направлению к местечку Бородино… так кажется?

– Есть такое неподалеку, – подтвердил я, еще ничуть не провидя, каким эхом отзовется вскоре по всей России да и по всему миру сие звонкое название села, принадлежавшего Денису Васильевичу Давыдову.

– А тут и де Шоме со своей партией внезапно подоспел, они даже успели смешаться в первый час…

– Прошу меня извинить, – перебил я Евгения, – я уж подозревал, не ваши ли однополчане догнали вас.

– Форма, увы, та же, – грустно вздохнул Евгений. – Но де Шоме – командир не моей роты, слава Богу – хоть в Него я и не верю: моему отцу Он не помог, сколько тот ни молился… Мадемуазель Верховская и ее мифическая простонародная армия оказались застигнуты врасплох – но и к лучшему: с Фрежаком ей повезло, она получила мирный постой, а показывать громкие ультиматумы де Шоме – только ярить его… Он и так повел себя с русской Герсилией крайне непозволительно.

Я не сдержался и хлопнул себя ладонью по лбу:

– Где ж я был в ту минуту!

– Вот и задаюсь тем же вопросом, – усмехнулся Евгений.

– Вы не поверите… – только и нашелся в тот миг сказать я.

– Сегодня я готов свято поверить любой небылице… – снова усмехнулся он. – Даже тому, что вы и впрямь летали на ведьмином коне. Расскажете потом. А пока у вас новая роль – моего секунданта, за кою вас от всей души благодарю, ибо больше некому было ее предложить. Вы меня выручили и обязали. О подробностях поговорим позже.

– Что же все-таки произошло в мое отсутствие? Я обязан знать, как секундант, безотлагательно – стал я настаивать. – Мало ли с кем мне еще придется здесь столкнуться….

– На нас давно пялятся. Сейчас они что-нибудь придумают, – сказал Евгений о своих едва ли не как о неприятельской партии. – Но если без особых подробностей… Пройдемте в дом

Мы вошли, Евгений вызвался проводить меня до комнаты и по дороге рассказал вкратце.

«Без подробностей» узнал я следующее. Едва войдя в усадьбу, де Шоме сразу повел себя по-хозяйски. Полина Аристарховна, между тем, получив заверения от уходившего капитана Фрежака в том, что он поговорил с де Шоме и передал ему в нужной форме условия постоя, не сразу увидала в нем настоящего врага и просто распорядилась принять новую партию неприятеля так же, как и прошлую. Вскоре кто-то из челяди прибежал к барышне и в ужасе доложил, что хранцы шарят по углам и кое-что уж прибрали к рукам. Полина Аристарховна сделала весьма нелестное замечание де Шоме. Тот ответил ей дерзко, требуя благодарности за то, что не громят разом и в живых милостиво оставляют. Тогда молодая хозяйка усадьбы упрекнула де Шоме в недостатке благородства, свойственного настоящим французам, и предупредила, что вновь прибывшим придется пенять на себя, коль и далее будут вести себя неподобающе… после чего показательно отвернулась и стала подниматься по лестнице.

Де Шоме разъярился, выкрикнул угрозы, кои Евгений отказался повторить (именно их он услышал первыми и бросился выяснять, что происходит) и, кинувшись вслед за барышней, схватил ее за руку. Знал бы он, на кого напал! Полина Аристарховна только слегка поворотилась и тут же задала свободной рукой такую оплеуху мерзавцу, что тот скатился по лестнице вниз.

На шум и грохот прибежало двое егерей. Де Шоме, вышед из себя, кричал: хватать барышню и сечь на конюшне. Но присные его не успели кинуться вослед ей: пред ними вырос лейтенант Эжен-Рауль де Нантийоль с пистолетом в руке. Он твердо пообещал, что влепит пулю в лоб первому же, кто посмеет коснуться или же единым словом оскорбить гостеприимную хозяйку дома, а если одной пули на двоих не хватит, то второму он свернет шею собственными руками.

В бешенстве де Шоме заорал и на Евгения не лезть не в свои дела, не путаться у него под ногами и прочее-прочее. И вдобавок назвал его таким словом, после коего вызов негодяя на дуэль стал неминуем и безотлагателен.

– Вижу, вы весь наливаетесь праведным гневом, – верно приметил Евгений, завершая свой рассказ. – Прошу вас, не нагнетайте противостояния. Довольно одной вашей демонстрации во дворе. От этого мерзавца всякое можно ожидать… а нам еще с вами драться.

Я глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе холодное спокойствие.

– Ну и денёк, право! – только и выговорил.

– Я бы на вашем месте даже порадовался немного, – снова съехал в свое патентованное лукавство Евгений. – Де Шоме