На парусах мечты - Барбара Картленд

К тому же успокаивал и вызывал чувство защищенности внушительный вид массивных оборонительных сооружений, которые прозвали «пышногрудыми защитницами», и остроконечных бастионов форта Святая Эльма, и тяжеловесного подъемного моста Порт-де-Бомбса.

Сегодня товары в лавках, когда она смогла спокойно рассмотреть их, выглядели еще разнообразнее и привлекательнее, чем в день ее первого посещения.

Корделия купила небольшой подарок своей хозяйке, оставшейся очень им довольной, старинный меч, рукоятка которого была отделана драгоценными камнями, для Дэвида, надеясь, что он понравится брату.

Глаза у нее разбегались от обилия и многообразия товара, и она долго прикидывала, что бы купить в подарок Марку. Корделия подозревала, что девушкам не принято подносить первым подарки мужчинам, но ей очень хотелось сделать Марку что-нибудь приятное.

В конце концов она пришла к выводу, что Марк может рассердиться на нее за такой поступок. При мысли о Марке на нее снова нахлынули приятные воспоминания о поцелуе, который, как ей казалось, все еще хранили ее губы.

Она многое готова была отдать, чтобы только узнать: а что значил этот поцелуй для Марка Стэнтона?

«Поцелуй только тогда может быть столь прекрасным, когда и мужчина, и женщина испытывают одинаковые чувства».

Совершенно не следующая в любви Корделия тем не менее сердцем почувствовала, что Марк был глубоко взволнован, когда их губы соединились.

«Я люблю его! Я люблю его!»— мысленно повторяла она бессчетное количество раз за день, хотя ей хотелось поделиться этой новостью со всем миром.

После легкого полдника семейство Малдука и Корделия предались традиционной для Среднеземноморья сиесте, когда жизнь в городе замирала и даже пения птиц не было слышно.

Графиня поднялась в свою спальню, но Корделия осталась в гостиной и прилегла на канапе у окна, выходившего в сад.

От полуприкрытых ставен в гостиной царил полумрак и было прохладно.

Прикрыв глаза, она с нежностью думала о Марке, о том, как он красив, как она полюбила его еще до отъезда из Неаполя, в чем не могла теперь не признаться себе.

Но Корделия не сразу поняла, что это была любовь, а его внимание к себе она считала обычными родственными чувствами.

Девушка сердцем и душой потянулась к нему после их ночного разговора в саду британского посольства, когда он с таким пониманием и простотой объяснил все, что приводило ее в смятение.

«Может ли быть на свете человек лучше его?»— спрашивала она себя.

Сильный, мужественный, благородный и одновременно понимающий, нежный, которому невозможно не доверять и отказывать в том, о чем он просил.

Корделия начала молиться за него — прося у господа его скорого и благополучного возвращения, веря, что ее молитва долетит до Марка через пространство моря.

Она представляла, как его корабль под парусами с мальтийским крестом несся по волнам, настигая пиратское судно, которое из-за сломанной мачты не может скрыться от преследователей.

Она была уверена, что, взяв в плен неверных, несмотря на их злодеяния и жестокость, Марк проявит к ним милосердие и доброту, о чем ей рассказывал капеллан.

«Я люблю его… Он настоящий мужчина и обладает всеми добродетелями! — снова и снова повторяла Корделия. — Он — истинный рыцарь, хотя не давал обета».

Мысль о том, что Марк не был связан обетом, радовала ее и в то же время заставляла заливаться краской смущения. Корделия одернула себя за то, что забегает далеко вперед, пусть даже в мыслях.

Неожиданно в соседней комнате раздались чьи-то громкие голоса.

Она услышала взволнованный голос графа, а через минуту дверь в гостиную распахнулась и вошла графиня в сопровождении мужа.

Одного взгляда на лицо хозяйки дома было достаточно, чтобы Корделия в тревоге вскочила с канапе.

— Что случилось? — спросила она.

— Французы! — воскликнула графиня.

Корделия, широко открыв глаза, посмотрела на графа.

— Это правда, леди Корделия, — подтвердил граф. — Неподалеку от острова французский флот.

— Чего им надо на Мальте? — сдавленным голосом спросила Корделия.

— Полагаю, воды, — ответил граф. — Мне сказали, что шлюпка с корабля «Ориент» уже входит в главную гавань! Девушка облегченно вздохнула.

— Это еще не означает, что они намерены захватить остров.

— Да, возможно, — согласился граф, — но, насколько мне известно, на острове объявлена боевая тревога.

— Сейчас же иди и разузнай все, что сможешь, — с мольбой в голосе обратилась графиня к мужу. — Как ты думаешь, это не опасно, если леди Корделия поднимется со мной на крышу посмотреть на корабли?

— Думаю, там вам ничто не угрожает, — ответил граф, — но лучше не выходите на улицу. Наверняка среди простого люда может начаться паника. Многие впадают в истерику от одного упоминания имени Бонапарта.

Граф торопливо вышел, а Корделия подошла к графине.

— Вероятно, я не могу сейчас… увидеться с Дэвидом? — спросила она.

— Объявлена боевая тревога, — ответила графиня. — Всех рыцарей, включая новичков, должно быть, уже отправили на диспозиции.

Девушка вздохнула.

— Мой муж многие годы твердит, что Мальта нуждается в новом оружии. И все это время ничего не делалось. Старое оружие почистят, подкрасят, чтобы оно выглядело как новое, а используют его только для торжественных церемоний.

— В Неаполе ни о чем другом не говорили, как о скорой войне и амбициях Наполеона Бонапарта, — сказала Корделия. — Странно, что рыцари оказались недостаточно подготовленными в такое тревожное время.

— Надо молиться, чтобы им не пришлось воевать, — взволнованно произнесла графиня. — У меня сложилось впечатление, что опытные французские солдаты, одержавшие победу в стольких кампаниях, будут грозным противником для нашей армии.

Когда они поднялись на плоскую крышу дома, Корделия убедилась в правоте слов графини.

С крыши открывался обширный вид на море. Множество самых разных кораблей покрывали его пространство на многие мили, а их мачты напоминали густой лес.

Зрелище могло быть прекрасным, если бы не было таким пугающим.

Не оставалось сомнений, что флот Бонапарта состоял из первоклассных кораблей, среди которых выделялся великолепный трехпалубный «Ориент», флагманский корабль Наполеона.

Корделия и графиня долго рассматривали открывшуюся их взорам картину, но не произнесли ни слова.

С мрачным видом они спустились в гостиную и стали ждать возвращения графа.

Когда он наконец переступил порог, то выглядел чрезвычайно взволнованным.

— Что происходит? Расскажи нам все, что тебе удалось узнать, — нетерпеливо сказала графиня, даже не дав ему времени как следует отдышаться.