На парусах мечты - Барбара Картленд

— Я обязан делать то, что подсказывает мне совесть, — с достоинством заявил граф.

Он погладил руку жены, пытаясь ее утешить, и сказал:

— Я вернулся лишь для того, чтобы сообщить вам, что происходит. Сию минуту я ухожу, чтобы быть в курсе всех последних событий и сделать все от меня зависящее для блага Мальты.

— Будь мужественным, дорогой! Будем надеяться на лучшее! — напутствовала мужа графиня.

— Какие тут могут быть надежды? — с горечью спросил граф. — Говорят, пороха для пушек недостаточно, да и тот отсырел, а пушки слишком устарели.

У графини вырвался крик ужаса.

— Улицы полны людей, — продолжал граф, — проклинающих и французов, и Великого Магистра и молящих всех святых спасти остров! Мне сообщили, что французские рыцари Ордена отказались стрелять в соотечественников.

— Этого следовало ожидать, — заметила Корделия.

Когда граф покинул дом, его супруга не выдержала и разрыдалась. Корделия тоже с трудом сдерживала слезы. Но она понимала, что в данной ситуации падать духом или поддаваться панике, подобно людям на улице, бессмысленно.

«Ради Дэвида я должна быть мужественной», — сказала она себе.

Ей нестерпимо было думать, что и Марк мог посчитать ее трусихой.

— Не начать ли нам рвать простыни на бинты? — предложила она графине. — Скоро наверняка появятся раненые, и их понадобится перевязывать. Возможно, и в госпитале запасы бинтов недостаточны.

Графине ее предложение пришлось по душе, потому что она была рада хоть чем-то занять время.

Она принесла несколько полотняных простынь, которые они сначала рвали на полосы, а затем аккуратно скатывали и складывали в корзинки, чтобы удобнее было воспользоваться ими при первой необходимости.

Час проходил за часом, но граф не появлялся, и наконец графиня настояла, чтобы девушка легла спать.

— Сейчас уже поздно, и мы уже ничего не можем сделать, леди Корделия, — сказала она, — а завтра, если понадобится наша помощь, то от нас, невыспавшихся и уставших, будет мало проку.

«Действительно, надо хоть немного отдохнуть. Кто знает, что ждет нас завтра», — подумала Корделия и, поддавшись уговорам графини, поднялась в свою спальню.

Дневные переживания немедленно сказались, и девушка, неожиданно для себя, быстро заснула.

Ее разбудили солнечные лучи, упавшие на подушку. Корделия оделась и, осторожно ступая, чтобы никого не разбудить в доме, спустилась вниз.

Подходя к прихожей, она услышала стук в дверь. Дом графа обслуживал небольшой штат прислуги, и приходилось обходиться без сторожа. В столь ранний час прислуга еще спала, и, когда в дверь снова постучали, Корделия отодвинула засов на двери и повернула ключ массивного замка, хотя понимала, что графиня посчитает ее поведение предосудительным.

За дверью стоял слуга ее брата Джузеппе Велла. Сердце Корделии екнуло от недоброго предчувствия. Она открыла дверь пошире, и слуга вошел в прихожую.

— Откуда вы? — шепотом спросила она. — Что-нибудь случилось с милордом?

— Я пришел к вам, как только смог, госпожа, — сказал Велла.

— Что случилось?

По скорбному выражению на лице слуги Корделия сразу догадалась, с каким известием он пришел.

— Господин… умер!

Корделия молча, дрожащими руками открыла дверь гостиной и вошла. Не в силах устоять на ногах, она опустилась в кресло.

После паузы она сделала над собой усилие и тихо попросила:

— Расскажите мне, как это… произошло.

— Господин был очень храбрым, — начал Велла, понизив голос. — Вместе с двумя овернскими рыцарями он атаковал французов на подъемном мосту у Порт-де-Бомбс.

Слуга перевел дыхание и продолжил свой печальный рассказ:

— Я был с ним, госпожа, и все видел. Солдаты испугались и не хотели идти в атакуй а господин призывал их сражаться и оказать сопротивление врагу.

Перед глазами Корделии ясно предстала картина: Дэвид с горящими глазами призывает солдат быть смелыми и решительными и храбро ведет их в атаку против французов.

— Шлюпки с французскими солдатами подплыли совсем близко к Порт-де-Бомбс. Ими командовал, как я понял, сам генерал Мармон.

Корделия без его дальнейших слов поняла, что произошло.

— Началась перестрелка, — продолжал Джузеппе Велла. — Генералу удалось захватить штандарт Ордена.

Корделия слушала его молча, боясь пропустить хоть слово из рассказа о последних минутах жизни брата.

— Тогда-то господин и бросился на него со шпагой. Слуга, взглянув на ее застывшее, словно окаменевшее, лицо, умолк.

— Дальше, дальше что было? — едва слышно спросила Корделия. — Я хочу знать все… до мельчайших подробностей.

— Генерал поднял шпагу, чтобы защититься, но в это время один из солдат в шлюпке выстрелил в господина и попал ему в грудь. Господин пошатнулся и, падая, крикнул:

«За Христа и за Орден!»

Корделия почувствовала, что слезы выступили на глазах, и нетерпеливым жестом смахнула их.

— Где он сейчас, Велла?

— Мне пришлось ждать до ночи, госпожа, чтобы найти кого-нибудь в подмогу. Мы перенесли тело господина в храм Святого Иоанна.

— Можете проводить меня туда? — спросила Корделия. Джузеппе Велла согласно кивнул, и она встала. Схватив из шкафа, стоявшего в прихожей, первую попавшуюся накидку, Корделия поспешила за слугой.

Накидка оказалась широкой и длинной, путалась под ногами и мешала идти, но Корделии было не до этого. Она накинула на голову капюшон и постаралась не отставать от Джузеппе Велла.

Они торопливо зашагали к храму при бледном свете утренней зари.

Улицы, прилегавшие к дому графа Малдука, были пусты, но чем ближе они подходили к густонаселенной части города, тем чаще им попадались группки встревоженных людей, собиравшиеся на перекрестках улиц.

— Вчера, госпожа, — сказал Велла, — церкви были переполнены напуганными людьми, молящими, чтобы произошло чудо.

— Мне понятны их страхи, — пробормотала Корделия, погруженная в свои мрачные мысли.

— Коридоры и залы дворца Магистра кишели рыцарями, — продолжал Велла, стараясь хоть как-то отвлечь молодую леди, — и повсюду шумно обсуждали поступавшие туда слухи. Никто толком не знает, достоверные ли они.

— Как я поняла, французские рыцари отказались сражаться.

— Сдается мне, что это правда, госпожа. Немало мальтийских солдат погибло, но ходят слухи, что некоторые побросали свое оружие и сбежали.

Корделия вздохнула, но промолчала. Сейчас ее не занимали военные события, происходящие на острове. Ее единственный брат, ее любимый Дэвид мертв. Она еще до конца не осознала эту страшную потерю.