Опасный мужчина - Кэндис Кэмп

– Мне кажется, миледи, ответ на ваш вопрос очевиден, – сказал Энтони. – Вор узнал, где вы ночуете, потому что следовал за вашей каретой.

По спине у Элеоноры пробежала дрожь.

– Не может быть, – поспешно отмахнулась она.

– Да, звучит в высшей степени нелепо, – согласился Дарио. – Почему предполагаемый вор не взял ничего ценного? И зачем кому-то ваш медальон?

Энтони пожал плечами:

– Если мы не знаем причины, это не означает, что ее нет. – Он повернулся к Элеоноре: – И если вы не хотите признать, что за вами кто-то следил, тем хуже.

– Но зачем? – Элеонора растерянно развела руками.

– Видимо, ему нужна какая-то ваша вещь. Подумайте. Нет ли у вас предмета, ради обладания которым можно рискнуть, даже если в обычном смысле он ценности не представляет? Письмо? Или некое свидетельство неблаговидного поступка?

– Какого поступка? – с раздражением уточнила Элеонора. – По-вашему, у меня вся спальня завалена доказательствами преступлений?

– Не знаю, не знаю, – довольно-таки грубо ответил Энтони. – В мою спальню воры ни разу не проникали. Зато у вас это случается постоянно.

– Значит, по-вашему, я сама виновата? Думаете, я совершила что-то ужасное и сама навлекла на себя беду?

– Этого я не говорил.

– Однако дали понять! – воскликнула Элеонора. – У вас все на лбу написано. Я прекрасно знаю, что вы обо мне думаете.

– Сомневаюсь, – невозмутимо ответил Энтони.

Стоявший сбоку Дарио тихонько прокашлялся:

– Элеонора… вряд ли лорд Нил в чем-то вас обвиняет.

Элеонора мрачно взглянула на него:

– Вы слишком мало знаете его светлость. Лорд Нил считает меня авантюристкой, охотницей за чужими состояниями.

– Авантюристкой? – Дарио обратил на Энтони потрясенный взгляд.

– За чем, по-вашему, приходил этот человек? – Элеонора снова развернулась к Энтони. – Хотел выкрасть любовное письмо от женатого лорда? Или свидетельство скандала, в котором я, видимо, принимала непосредственное участие? А может, вор – мой бывший сообщник, вместе с которым мы грабили несчастных вдов и сирот, а потом я присвоила его долю?

– Ну надо же, сколько вы всего перечислили, на такое у меня даже воображения не хватило. – Губы Энтони растянулись в улыбке.

Элеонора в гневе уставилась на лорда Нила. Ей безумно хотелось ударить его, однако она помнила, чем это закончилось в прошлый раз.

– Элеонора, не надо горячиться, – успокаивающе проговорил Дарио и протянул руку к ее плечу.

– Вашего мнения я не спрашивала, – с раздражением ответила Элеонора, стряхнув его руку. – Не думаю, сэр, что медальон с портретом Эдмунда внутри может кого-то скомпрометировать.

Против воли глаза ее наполнились слезами. Элеонора в бешенстве развернулась и вихрем влетела в гостевую спальню, захлопнув за собой дверь.

Она сердито утерла слезы. Элеонора и сама не знала, отчего плачет – от злости на лорда Нила или печали из-за утраты медальона, однако прослезиться у него на глазах – что может быть унизительнее? Элеонора не желала, чтобы лорд Нил решил, будто одержал над ней победу.

Она сняла халат и швырнула его на стул. До сих пор никому не удавалось вывести ее из себя так, как лорду Нилу. Она не выносила этого человека. А еще труднее было выносить то, что он считал ее подлой, коварной женщиной.

Вдруг в дверь постучали, Элеонора обернулась и увидела, как в комнату входит Энтони. Его появления она никак не ожидала.

– Что, черт возьми, вы здесь делаете?! – рявкнула Элеонора.

– Очевидно, лезу в берлогу к разъяренной львице, – с нерешительной улыбкой пошутил тот и сделал еще несколько шагов вперед. – А если серьезно, я хочу принести извинения.

Элеонора вскинула брови. Она готова была услышать что угодно, но только не это.

– Вы подверглись нападению грабителя, будучи в моем доме. Я виноват в том, что не сумел обеспечить своей гостье безопасность. Моя досада не может служить оправданием, я совершенно недостойным образом вышел из себя и позволил себе забыться.

Элеонора заметила – Энтони не сказал, что на самом деле вовсе так не считает.

– Прошу прощения за оба моих проступка, – завершил объяснение Энтони.

– Извинения приняты, – ответила Элеонора. На душе у нее стало чуть спокойнее. – Вы же не знали, что пригласили в свой дом женщину, за которой по пятам следуют воры.

– Стало быть, вы согласны, что в ваш дом проник тот же самый мужчина? – уточнил Энтони, остановившись напротив нее.

Элеонора со вздохом кивнула:

– Остальные версии еще абсурднее. К тому же очень сомневаюсь, что преступник – вы или Дарио… Тот человек был полностью одет.

На этот раз покраснел Энтони:

– Извините за неподобающий вид. Когда вы закричали, я… мне показалось, что медлить нельзя…

Элеонора чуть улыбнулась, довольная, что ей удалось смутить лорда Нила.

Несколько секунд они молча стояли друг напротив друга. Наконец Энтони тихо произнес:

– Мне очень жаль, что ваш медальон пропал.

– Он был мне очень дорог, – не в силах скрыть печаль, проговорила Элеонора. – Это подарок Эдмунда на прошлое Рождество. Внутрь был вложен его портрет, другого у меня не осталось.

Элеонора отвела глаза, чувствуя, как снова подступают слезы.

Энтони протянул руку и, взяв ее за подбородок, медленно повернул к себе. Элеонора застыла, глядя на него почти с угрозой. Пальцем Энтони смахнул слезинку, покатившуюся по ее щеке.

– Вы ведь любили его? – тихо спросил он.

Элеонора отстранилась и сделала шаг назад:

– Ну конечно любила. Эдмунд был чудесным человеком. Гением. Он был такой добрый и мягкий, и мне он был очень дорог. Похоже, вам трудно в это поверить, но…

– Нет. Я вам верю. – Энтони взял ее за запястье, будто не хотел, чтобы она уходила. Несколько бесконечных секунд он вглядывался в ее лицо. Высокая стройная фигура Энтони напряглась, в глазах будто горело пламя, и все это в нескольких сантиметрах от нее.

Элеонора вспыхнула, у нее перехватило дыхание, а рука Энтони будто обжигала кожу.

– Такими же словами говорят о любви к братьям, – хрипло произнес Энтони. – А как же страсть? Испытывали вы к нему страсть?

Элеонора будто приросла к месту, глаза ее засияли.

– Считаю, что это чувство сильно переоценивают.

– В самом деле? – пробормотал Энтони.

Взгляд его потемнел, и Элеонора поняла, что он собирается ее поцеловать. Нельзя этого допустить, подумала она. Нельзя позволять желанию затуманить рассудок, ведь этот мужчина не любит ее и даже не уважает.