Золотые крылья - Глеб Владиславович Пономарев

Иванович, и Гриша Добров, которые всеми силами старались их нагрузить так, чтобы у них отпало желание вести между собой какие-либо неприятельские разговоры. Впрочем, извне эти тренировки смотрелись так, будто бы взвод братьев по оружию стойко переносил все трудности, которые дают им командиры. И до поры до времени о разладе можно было не беспокоиться…

Гладерика впервые снова легла на нары в палатке уже вечером, когда ужин был съеден, знамя спущено, а Гриша отдал команду «отбой». Вести задушевные беседы с Глашей ей уже не хотелось, поэтому, едва сомкнув глаза, она провалилась в сон, успев подумать лишь: «Уже совсем скоро…».

Глава 9. Ночной полёт

Таким образом минула неделя. Вся эскадрилья порядком извелась в постоянной подготовке. Эту неделю Гриша Добров гонял их по спортивным тренажёрам особенно жестоко. Казалось, что пот после всех упражнений можно было со всех них выжать в большое ведро. Среди юношей поползли слухи, которые, впрочем, всю эту неделю ничем не подтверждались. Все ходили в ожидании чего-то большого и грандиозного…

И вот, после короткой передышки в воскресенье, рано утром все двенадцать участников были как обычно подняты со своих нар. Как обычно, после водных процедур, они выстроились перед флагштоком и Гришей. Как обычно прочитали молитвы, спели гимн и подняли знамя. После всех требуемых обрядов Гриша обратился ко стоящим перед ним:

— Эскадрилья! Доношу до вашего сведения, что после завтрака всем вам необходимо будет явиться в техническую зону нашей базы для проведения освидетельствования вверенных вам тренировочных аппаратов. Всю эту неделю вы трудились до седьмого пота отнюдь не случайно. Повторяю: после завтрака всем направиться в техническую зону базы.

Гладерика взволнованно осмотрелась. Ей в лицо прилетел луч выглянувшего из-под облака солнца. Солнечный зайчик, рождённый золотистой эмблемой на груди её костюма, устремился ко штабной палатке и будто бы раскрасил её в такие же золотые цвета. Девушка посмотрела на своих товарищей: от них так же по палатке, по форме на Грише, по флагштоку бегали маленькие отражения солнца. Кто-то внимательно, а кто-то недоумённо смотрел на командира.

— Гладерика, не вертись, — сказал Гриша. — Все поняли приказ?

— Так точно! — хором ответили все.

Эскадрилья уже догадалась, зачем их всех позвали после завтрака к трём полукруглым металлическим цилиндрам, что стояли на окраине аэродрома. Ели они второпях, чем заслужили пару неодобрительных взглядов со стороны Гриши. А после эскадрилья направилась в техническую зону. Это и были те самые ангары, которые приметила Гладерика впервые как попала сюда. Юноши взволнованно переглядывались, что-то оживлённо обсуждали. Возле самих ангаров копошились техники, что-то перетаскивая, закручивая и бегая от одних ящиков к другим.

— Все привезли? — обратился к их начальнику, стоящему чуть поодаль с сигарой, Гриша.

— Так точно, ваше благородие, — лениво ответил он.

— Какое у них состояние?

— Всё отлично, уже несколько раз осматривали.

— Ну хорошо. Благодарю за столь большое дело!

— Рады стараться на благо Отчизны.

Затем Гриша обратился ко своим подчинённым:

— Эскадрилья, направляйся в ангары. По четыре человека в алфавитном порядке в каждый шагом — марш!

Гладерика направилась ко ближайшему ангару. Большие металлические двери были чуть приоткрыты, и она проскользнула сквозь щель в темноту большого помещения. Там, накрытых брезентом, она наконец увидела их: четыре больших аэроплана, гордо расправив свои широкие крылья, будто бы птицы в клетке, жаждали вырваться из оков металлической тюрьмы и полететь навстречу ветру, который сегодня витал над аэродромом. Восхищению Гладерики не было предела. Она и думать забыла, что принадлежать ей будет всего лишь один аэроплан, поэтому перебегала от одной машины к другой, не осмеливаясь их трогать. Вслед за ней вошли Стёпа, Ваня Дашков и Миля.

— Ну, каковы же красавцы! — восхитился Миля.

— Это мы их ещё без брезента не увидели, — подхватил Ваня.

— Это просто восхитительно! — поддержала Гладерика. — Стёпа, не правда ли?

— Правда, правда, — улыбнулся он.

— Что же с ними сейчас делать? — спросил Ваня. — Гришка что-то нам говорил о том, что данные машины нужно будет освидетельствовать. Чёрт знает, что это такое.

— Наверное, потребует в бумагах каких-то расписаться, — ответил ему Миля. — Зачем же нас пустили сюда?

— Вестимо, чтобы мы оценили наших будущих птичек, — с улыбкой сказал Ваня и, подойдя к одному из аэропланов, потрогал брезент.

— Нам же их выкатят сейчас? — спросила с надеждой в голосе Гладерика.

— Должны. Наверное, по очереди, по четыре единицы на поле, — ответил Миля.

Извне до них донёсся голос Гриши:

— Четвёрка из первого ангара, выходи строиться!

— Ну, что и требовалось доказать, — пожал плечами Миля.

Теперь перед ними полностью открыли двери ангара. Внутрь забежали техники и принялись снимать с аэропланов накидки, карабкаться по многочисленным лестницам, что-то крутить и убирать. Гладерика, Стёпа, Миля и Ваня вышли на свежий воздух и посмотрели на свой ангар. Спустя несколько минут из него выкатили первую машину. Первым делом она пустила солнечный зайчик хромированным покрытием мотора прямо Гладерике в глаза. Она быстро зажмурилась. «Ну вот, не успела выползти на волю, а уже резвишься, — подумала девушка». Техники поставили аэроплан носом к полосе, а затем, нацепив на его шасси колодки, побежали выкатывать другие. Теперь машина сияла всеми своими гордыми чертами: приподнятая носом кверху, она будто бы смотрела в небо, тянулась к нему размашистыми крыльями. Фюзеляж её был чист — лишь небольшой слой краски был нанесён в зазорах между мотором и кабиной. Через пятнадцать минут три остальных аэроплана красовались на лётном поле.

— Я чувствую мощь, исходящую от них, — заворожённо проговорил Миля.

— Я только сейчас начинаю осознавать, что они — наши, — сказал Ваня. — Мы же придумали для них имена.

— «Старгейт», «Тюльпан», «Аурус», «Миля», — обратился к ним по позывным Гриша, — подпишите сейчас документы.

— Так точно, — ответил Стёпа за всех.

Гриша подошёл с карандашом и листом бумаги. Облокотившись на крыло аэроплана, он подозвал всех к себе.

— Сейчас вы впишете название своего летательного аппарата напротив своей фамилии, а затем поставите свою подпись. «Старгейт», ко мне.

Стёпа подошёл к Грише и взял у него из рук карандаш. Вскоре напротив его фамилии было выведено «Хартия». Подпись была поставлена, и Стёпа отошёл от командира.

— «Тюльпан», ко мне.

Ваня, памятуя о шуточном споре с Милей на прыжках, гордо написал напротив своей фамилии желанное «Мирабель».

Гладерика подошла к названию просто. Перебрав в памяти все пафосные и громкие слова, она вписала в нужной рамке умеренное «Виктория». Подойдя к Миле, она спросила у него:

— Ты не откажешься от своего названия?

— Ни в коем случае! — отрезал он. — Ох, и долго же я ждал этого момента.

Подойдя к