В поисках Эдема - Джаконда Белли

Общая картина парка с царившей здесь атмосферой праздности и разврата печально дополнялась присутствием несоразмерного количества калек, греющихся на солнышке или передвигающихся в инвалидных колясках.

Рафаэль первым увидел Макловио. Тот сидел в тени деревьев и напоминал учителя, окруженного учениками. Когда он заметил приехавших, то поднялся со своего места, жестом разогнал ребятню, точно стряхивая с лацкана пиджака назойливых насекомых.

— Ну наконец-то вы выбрались из китового брюха! — воскликнул он и, улыбаясь, направился к ним. — Говорил я, что рано или поздно вам придется подышать свежим воздухом. Как вам Синерия? Большой город с богатой историей. К несчастью, с каждым годом здесь климат становится более влажным и более жарким… Позвольте пригласить вас выпить чего-нибудь в отель «Европа»… Это здесь, совсем рядом.

Через какое-то время все трое устроились на террасе отеля, созерцая сквозь ветви и кроны деревьев толпу в парке и мужчину с попугаями, предсказывающими судьбу.

— Этот носатый с длинными волосами — художник, — представил Макловио клиента, стоящего внизу в очереди к птицам-предсказателям. — Он просыпается в полдень после своих ночных попоек и первое, что делает, прежде чем принять душ, отправляется прочесть судьбу по билетику этих попугаев.

— Я никогда не слышал о птицах, которые предсказывают судьбу, — сказал, забавляясь, Рафаэль.

— Здесь тьма-тьмущая всяких там магов и гадалок, дружище, — усмехнулся Макловио. — Только при помощи магии можно предсказать себе будущее.

— В парке всегда так много народа? — спросил Рафаэль.

— Парк — это обитель споров и азартных игр. Жители Синерии возвели пари в разряд искусства. Кроме классических петушиных боев ставят также на определение пола будущего ребенка, на длительность болезней, число будущих щенков у собаки или котят у кошки, на выигрыш или проигрыш в рулетку, на то, сколько капель воды понадобится, чтобы наполнить стакан, чья сторона возьмет верх на преступных разборках. Список бесконечен. Спорят на семена, на кур, на яйца, на собак, на кошек, на имущество, на вторые половинки, даже на детей, дружище.

— А что происходит с тем, что страна получает взамен кислорода? — спросил Рафаэль.

— Макловио знает ровно столько, сколько любой из нас, — вмешалась Мелисандра. — Эспада передают это на черный рынок. Люди идут на все, чтобы снискать их расположение, оспаривают право торговать тем, что должно было бы принадлежать всем нам.

— Эспада делают с этим товаром то же самое, что твоя Энграсия с мусором, подруга. У каждого своя монополия. Ты не можешь обвинять одних, освобождая от ответственности других, — Макловио был резок.

— Ну у тебя и сравнения! — воскликнула Мелисандра. — Эспада — гангстеры. Никто не убивает друг друга из-за мусора Энграсии. Эспада не мусором торгуют; они торгуют новыми вещами, медикаментами, запчастями, вакцинами, удобрениями, семенами… Они вынуждают людей быть их агентами, абсолютными их сообщниками, они облагают их налогами, сталкивают между собой…

— Баста, остановись, подруга, — сказал Макловио, отчаянно жестикулируя. — Сразу видно, что в твоем имении знают только о том, что хотят знать. Не будь Эспада, в этой стране процветала бы анархия с удвоенной силой. Дело не в том, что они являются моими компаньонами и я защищаю то, что они делают. Те, кто работает с ними, а таких немало, тоже не жалуются. По крайней мере братья хорошо платят за преданность. Ответь на такой вопрос: кто, обладая властью, плохо обращается со своими сообщниками и хорошо — с врагами?

— Эспада прибегают к националистическим методам, чтобы защищать свои интересы и проворачивать грязные делишки наподобие крестовых походов, — возбужденно отреагировала Мелисандра.

— А наркотрафиком тоже они занимаются? — допытывался Рафаэль.

— Конечно, — решительно подтвердила Мелисандра.

— Я ничего об этом не знаю. Я только продаю им оружие. Я не являюсь их адвокатом, но, как уже предлагал Рафаэлю, могу познакомить вас с ними, — сказал Макловио. — Тогда вы сами сможете составить мнение о них. Кроме того, они точно могут помочь вам отыскать Васлалу, — добавил он, взглянув на Рафаэля.

— Мне кажется, это очень хорошая идея, Макловио, — откликнулся Рафаэль. — Мой репортаж был бы не полным без братьев Эспада.

— Не думаю, что они могут помочь нам добраться до Васлалы, — усомнилась Мелисандра. — Антонио Эспада — один из ее главных хулителей.

— Хорошо, подруга, — настаивал Макловио. — Я предлагаю вам отличную возможность. Разве неверно говорят, что во время войны нужно как следует узнать врага?

Мелисандра обвела глазами парк. Эта идея одновременно и притягивала, и отталкивала ее.

— Соглашайся, Мелисандра, — настаивал Рафаэль. — Мы ничего не теряем.

— Только не вздумай снимать их на камеру или доставать еще какую-нибудь там технику, — предупредил Рафаэля Макловио.

Рафаэлю и Мелисандре пришлось пройти через контрольно-пропускной пункт и удовлетворить обременительные и сложные требования системы безопасности, чтобы попасть к братьям Эспада. Анклав братьев располагался на старинной военной базе с фортом, темницей и неряшливой казармой, дорога к которой была крутой, представляла собой укатанную землю и, сворачивая с главного шоссе, поднималась не только к вершине холма, но и к средневековому миру, где, в ожидании войны, солдатня предавалась развратному досугу. Только в непосредственной близости к резиденции и офисам братьев атмосфера становилась напряженной и тревожной: солдаты снова обретали военную выправку. Здесь царили дисциплина и уважение, словно речь шла о двух разных мирах, один внутри другого.

Дамиан Эспада с лицом юродивого смотрел так, будто видит все насквозь. Сложно было понять, святой ли перед тобой, или же бездушный злодей с тщеславием, доходившим до такой крайности, что походило на скромность. Дамиан Эспада был низкого роста, худощавый, с заостренными чертами лица, взъерошенными усами и тихим вкрадчивым голосом. Чтобы понять, что он говорит, необходимо полностью на нем сосредоточиться: его тонкие губы едва двигались. Находясь на благоразумном расстоянии, его телохранители слушали босса с обожанием и какой-то совершенно фанатичной верой в его слова. Рафаэль с любопытством заметил взаимосвязь межу шефом и подчиненными. Эспада вещал так, словно находился на площади, не глядя в лицо своим собеседникам, ощущая восхищение своих верноподданных. Учтивость последних казалась топливом для придания силы его словам. Должно быть, это являлось уже привычкой, издержкой профессии, подумал Рафаэль; даже когда он пребывал в одиночестве, в его воображении существовала публика, приветствовавшая его громкими овациями.

— Единственный способ для нас решить вопрос с мусором, это сделать так, чтобы он принадлежал всем, чтобы им не спекулировали. Достаточно гнусным фактом является уже то, что нам его присылают… Но делать из этого бизнес? Обогащаться за счет бедности остальных?