А этот пусть живет... - Валерий Ефремов

— А что вы делали в тот день в старых кварталах?

— Да так… — Александра неопределенно покрутила изящной ладонью в воздухе, как бы давая понять милиционерам, что не собирается отвечать на любые их вопросы.

Курский так ее и понял, но проявил настойчивость:

— Может быть, ходили к кому-нибудь в гости?

— Отчего же вы кофе не пьете, лейтенант? — Ликина, вновь игнорируя вопрос Сергея, пододвинула к нему чашку с бодрящим напитком, к которому он так до сих пор и не притронулся., в то время как Костя выпил угощение чуть ли не залпом.

— Спасибо. — Курский сделал символический глоток и после небольшой паузы произнес: — Вы, конечно, не обязаны перед нами отчитываться во всех аспектах своей личной жизни, но дело в том, что мы расследуем особо тяжкое преступление — убийство.

— Бог мой! — вздрогнула Митина.

— Итак, навещали ли вы в тот день своего брата, Алексея Жукова? Не от него ли вы возвращались, когда вас встретил господин Козлов?

— Вообще-то я ходила в старом городе по магазинам, искала одну вещицу, — с видимой осторожностью ответила Ликина. — К брату тоже зашла, но его не было дома.

— Во сколько времени вы покинули старые кварталы?

— Часов в десять утра.

— То есть именно в это время подсадил вас в свою машину Козлов?

— Совершенно верно.

— А чем занимается ваш брат?

Костя Митин до этого времени мало вслушивался в их диалог, молча рассматривая хозяйку квартиры, но не в качестве привлекательной женщины во плоти и крови, а как произведение искусства, нечто вроде говорящей скульптуры. И тут ему показалось, что статуя стала оживать. В холодных глазах ее определенно отразились печаль и горесть, и вся Александра Ликина вдруг и сразу приобрела совершенно человеческий облик. Это была уже не замкнутая, величественная матрона, а обычная женщина, не чуждая слабостей, не обойденная страданиями и, конечно же, испытавшая любовь.

— Он работает в автосервисе, где-то в Москве… — не слишком уверенно сказала она.

Курский достал другой снимок — убитого мужчины.

— Попадался на вашем жизненном пути вот этот гражданин?

Александра разглядывала его довольно долго.

— Нет, не могу припомнить, — наконец заявила она.

— А вы в этой квартире все время проживаете? — вдруг сменил тему лейтенант.

— В основном, да… — Ответ прозвучал несколько нерешительно.

— Одна?

— Увы! — Александра с неожиданной кокетливостью повела плечами.

— Вы ведь актриса? Правильно?

— Была когда-то ею. — Ее глаза вновь, как отметил Митин, затянули боль и грусть, и в такую Александру Ликину Костя уже готов был влюбиться.

— А чем же вы занимаетесь в настоящее время?

— С вашего позволения, товарищ лейтенант, я не буду отвечать на этот вопрос, — теперь уже весьма твердо произнесла хозяйка. — Не думаю, что он имеет хоть какое-то отношение к расследуемому вами убийству.

Митин теперь уже был всецело на стороне Саши Ликиной, и ему захотелось защитить ее от своего докучливого коллеги, бесцеремонно сующего нос в личную жизнь этой талантливой актрисы и красивой женщины.

— Ну что ж, спасибо, вы нам очень помогли, — сказал он и поднялся с места. — И благодарим вас за угощение.

Александра Ликина взглянула на него с такой благодарной, чарующей улыбкой, что у Митина заныло сердце и возбудилось все естество. А какие слова она на прощание произнесла!

— Рада знакомству с вами. — При этом Саша Ликина посмотрела именно на него, Костю! — Надеюсь, скоро увидимся.

Все трое двинулись на выход, но у самого порога Курский вдруг остановился.

— Александра Васильевна, возможно, мой вопрос вам опять-таки покажется нескромным, поэтому можете не отвечать, но все-таки… Где и с кем вы провели прошедшую ночь?

Ликина, однако, отреагировала спокойно:

— Я полагаю, что вопрос совершенно уместный. Видимо, нынешней ночью и произошло это ваше убийство. Я ночевала у брата.

— Ты в чем-то ее подозреваешь? — спросил Сергея в машине старший лейтенант.

— Похоже, есть у нее за душой какой-то грех. Но связано ли это с нашим убийством, трудно сказать, — неохотно ответил Курский, не желая раскрывать ход своих мыслей опальному коллеге. Между тем белая «пятерка», как отметил лейтенант, вновь села ему на хвост.

Константин Митин, как и предсказывал Курский, получил от полковника Сбитнева служебный «уазик» с шофером Володей.

Они остановились возле дома на Ленинском поспекте, где проживал еще один фигурант — некий Куравлев, недавно получивший условный срок за хулиганство.

Старший лейтенант позвонил в дверь. Она отворилась. Костин хотел было представиться, но не успел…

Он получил мощнейший удар в солнечное сплетение, от которого непременно свалился бы на бетонный пол, если бы его не подхватили за шиворот и не втащили в квартиру…

Бригадир совсем не ожидал, что Советник еще питает некие подозрения насчет его любимца Куцего, и, насупившись, замолчал, хмуро глядя за окно.

Окунь же раздумывал, какую пользу можно извлечь из последнего телефонного звонка хураловцев. Раз они кончили Пионера за отказ отвечать на их вопросы, то наверняка все эти события не происходили непосредственно на самой трассе. Уж точно не на людном Минском шоссе. Значит, где-то у аркановской дороги, в лесу каком-нибудь. И этот вынырнувший из чащобы и попавший под колеса его «мерса» мужичок, которого они с Гангутом не успели рассмотреть, вполне мог оказаться Пионером. Так или иначе, Канат и его компания находятся где-то позади. Известно, и на чем они катят — на черном джипе «БМВ», номер которого зафиксировал и продал Советнику рыжий старлей-гаишник.

А что если устроить им засаду?

На Минке вряд ли получится — слишком оживленное движение, а на аркановской дороге такая операция вполне возможна. Тем более что Советник не так уж далеко отъехал от поворота.

Вернуться, что ли?

— Ты чем вооружен? — спросил Окунь, замедлив ход.

— ПМ армейский. — Гангут с тревожным любопытством взглянул на подельника: что тот еще, блин, придумал?

У Окуня тоже был аналогичный пистолет, а к нему имелась и пара гранат. Вполне достаточный боезапас, чтобы избавиться от конкурентов.

Хураловцев, правда, наверняка численно больше, и они, конечно же, не хуже вооружены. Скорее всего, располагают короткоствольными автоматами.

Но внезапная атака для того и придумана, чтобы решить исход боестолкновения с более сильным противником в свою пользу. Советник припомнил, что на аркановской дороге примерно в двух километрах от Минского шоссе есть особенно крутой поворот. Окунь там резко замедлил ход, что, безусловно, сделает и водитель джипа. Лес в том месте почти вплотную подступает к дороге. С расстояния в два десятка метров они с Гангутом наверняка сумеют несколькими выстрелами остановить джип, а две «лимонки» довершат дело.