Проклятье короны - Серж Брюссоло

На стальной поверхности двери как по волшебству проступила надпись:

Если хочешь получить доступ к сокровищам, ты должен сначала разгадать следующую загадку.

Какое слово пропущено в этом предложении?

Фдхжк с’диоао клытуу дууипос фхжкпсп м’попопо! Эфтазра […] дфжгжсуфу фуи вувксусы!

Зафар вытаращил глаза и издал нечто вроде стона. Он явно не имел ни малейшего понятия, как ответить на этот вопрос. Он даже не мог расшифровать фразу, которую нужно было дополнить.

– Без паники, – пробормотал он. – Сейчас я надену корону. Ее магия многократно усилит мой интеллект, превратив меня в настоящего гения. Тогда мне хватит всего нескольких минут, чтобы расшифровать этот неведомый язык, изучить его грамматику и синтаксис, и я без труда смогу отыскать недостающее слово.

– О, разумеется, хозяин, – пролепетал один из человечков, – будем надеяться, что в ваших венах еще достаточно крови принцессы Амандины, чтобы обмануть корону на все это время.

– Замолчи, гном! – рявкнул Зафар. – Ты накличешь на меня беду!

Сделав глубокий вдох, он возложил корону себе на голову. Послышался громкий треск, и я увидела, как по волосам премьер-министра пробежали искры.

Встав перед железной дверью, он погрузился в размышления. Через минуту по его лицу заструился пот, мышцы щеки задергались нервным тиком, отчего он стал еще безобразнее.

Он явно испытывал жестокие мучения. Корона поджаривала его мозг на медленном огне.

Я подумала: «Если он сейчас упадет замертво, Амандина будет спасена! Хорошо бы в сосудах вампира оказалось слишком мало кровяных клеток принцессы, и тогда железная корона распознает, что ее надули!»

В какой-то момент мне показалось, что волосы Зафара вот-вот вспыхнут – от них уже шел дымок и попахивало паленым. Я пыталась представить себе, что его мозг размякает от жара, как цветная капуста в кипящем котелке. С каждой минутой моя надежда росла.

«Он не сможет! Не найдет разгадку!» – твердила я себе.

Но тут Зафар шагнул к двери и мелком вывел на ней слово: Х’уууитр-урзаыуу. Понятия не имею, что это означает, но массивная дверь с глухим скрипом открылась. Ответ оказался верным.

Вампир издал торжествующий вопль, сорвал с себя корону и зашвырнул ее в угол. На его лбу вздулись следы ожогов, как будто его заклеймили каленым железом.

Ему пришлось опереться на стул, чтобы устоять на ногах. Он тяжело дышал и болезненно смаргивал, как будто был готов упасть в обморок.

– Дьявольщина! – пробормотал он. – Эта чертова штука чуть не спекла мне мозги. Я думал, моя голова взорвется… но я еще никогда не чувствовал себя таким гениальным. Кажется, я мог бы изобрести все, что угодно, найти разгадку любой тайны… Бесподобное ощущение! Жаль, что я не могу забрать корону с собой.

– Господин, сокровищница открыта, – напомнил ему один из стенопроходцев. – Мы начинаем погрузку. Нам понадобится не меньше двух часов, чтобы вынести все.

– Приступайте, – вздохнул Зафар, еще не полностью оправившись. – Весь дворец спит, я позаботился добавить снотворного в еду, которую подавали на ужин. Мы должны успеть уйти, пока никто не проснулся. Я оставил записку Безелиусу, где говорится, что я отправился медитировать на берег проклятого озера. Пока он сообразит, куда я подевался, мы успеем пересечь границу королевства.

* * *

Толпа человечков выстроилась в цепочку, передавая из рук в руки мешки с золотом и бриллиантами. Постепенно вся королевская казна покинула сокровищницу и перекочевала в телеги, составленные перед дворцом.

Зафар де Камильос осуществил задуманное ограбление, и многие воры могли бы ему позавидовать. Не каждый день удается ограбить целое королевство!

Человечки трудились до первых отсветов зари. Сокровищница медленно пустела: золото, алмазы и рубины покидали дворец и громоздились на телегах. Несмотря на маленький рост гномов, силой они обладали исключительной. В конце концов в опустевшей сокровищнице осталась одна-единственная золотая монета, которую Зафар с усмешкой подобрал, подбросил на ладони и с пренебрежением швырнул через плечо, заявив:

– Теперь они не смогут сказать, что я оставил их без гроша, раз у них еще есть этот золотой. Но, боюсь, с сегодняшнего дня им придется быть экономнее!

Затем он заботливо приладил на лицо свою фарфоровую маску, чтобы уберечься от солнечного света, и напоследок небрежным движением ноги захлопнул дверь в королевскую казну.

Как только он удалился, я подобрала подкатившуюся к моим ногам монетку и сунула ее в карман, а потом направилась к конюшням. У меня созрела одна идея…

Телеги, выстроившиеся перед дворцом, готовились тронуться в путь. Они были так тяжело нагружены, что лошади с огромным трудом могли стронуть их с места. Меня это устраивало; тем проще мне будет нагнать их.

Я оседлала лошадь. Когда последняя телега покинула дворцовый парк и свернула на главную дорогу, я двинулась следом, держась в отдалении. Когда дворец остался позади, я направила своего скакуна в лес, чтобы ехать параллельно обозу, но незаметно для него, скрываясь за густым кустарником и деревьями.

Телеги катились медленно. Зафар ехал на самой первой из них, нетерпеливо помахивая кнутом, – солнце уже пробивалось сквозь облака. При мысли о том, что придется путешествовать под губительным для него палящим солнцем, премьер-министр нервничал все сильнее.

Конечно, он мог бы, как многие его сородичи, спрятаться в темноте уютного гроба и позволить человечкам самим руководить обозом, но, полагаю, он не очень-то им доверял. Кроме того, если бы им вдруг встретился мушкетерский патруль, Зафар мог легко настоять на своем праве ехать куда угодно, ведь премьер-министр не обязан отчитываться ни перед кем, кроме короля.

* * *

Моя лошадка бежала легко и споро. Скрываясь за листвой, я быстро обогнала передовую телегу. Зафар сидел, завернувшись в длинную мантию из черной кожи и надвинув на голову капюшон, в котором он был похож на священника какого-то непонятного культа.

В сущности, кроме солнца, бояться ему было нечего. Никто бы не отважился броситься за ним в погоню. А поскольку он захлопнул дверь сокровищницы, прежде чем уйти, Безелиус и министры никак не могли догадаться, что королевская казна исчезла вместе с ним!

Я доскакала до перекрестка трех дорог, спешилась и спряталась за гранитным изваянием. Из седельной сумки я извлекла рогатку, которую обычно носила с собой вместе с другим снаряжением. Зажав последнюю золотую монету в ладони, я прислушивалась к приближению обоза. Солнце сияло уже в полную силу. Оно было моим главным союзником – если вдруг на него набежит облачко, я пропала!

Когда самая первая телега наконец выехала на перекресток, я натянула резиновый жгут, вложила в него монету и выскочила из своего укрытия.