Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер

отдыхали лебеди, у тропинок спали белогрудые канадские гуси.

Вдруг в тишине прогремел взрыв. Разорвало машину на парковке за старой школой верховой езды – зимой эта парковка часто служит свалкой снега, а летом больше пустует, только редкие таксисты заезжают справить свои дела.

Лобовое стекло вылетело из рамы, и по асфальту разлетелись десятки тысяч кристальных осколков. В двигателе загорелось масло, что дало о себе знать красно-желтым пламенем. Крышка капота, описав в воздухе широкую дугу, с жалким грохотом приземлилась в паре метров от автомобиля.

– Черт! – выругался Малуф, поглаживая бороду.

– Подожди, – сказал Никлас Нурдгрен.

Они стояли на опушке леса в пятидесяти метрах от машины, наблюдая, как горящее масло вытекает из двигателя под машину. Языки пламени исчезли так же внезапно, как возникли, и корпус машины казался темным, выжженным.

– Подожди, – повторил Никлас.

Огонь наконец добрался до бака – через выхлопную трубу или снизу, – и последовал более мощный взрыв. Малуф инстинктивно упал на колени. Во все стороны полетели разнообразные части машины: оконные рамы, электроника, сталь. Когда вокруг вновь воцарилась тишина, в воздухе медленно кружились куски пенопласта от сидений.

– Черт!

Нурдгрен достал мобильный.

– Телефон – любопытная штука, ведь ты можешь быть где угодно, даже на другом конце света. Нужно только, чтобы кто-то положил другой телефон под педаль газа, а еще лучше в двигатель, и остается только позвонить по номеру и привести бомбу в действие, – объяснил он и поднял телефон, который все еще держал в руке.

– Черт! – в третий раз повторил Малуф в искреннем восхищении.

– Ну что, тебе это подойдет? – спросил его Нурдгрен.

Малуф не рассказал ему о своем плане. Никлас уже понял, что речь идет о чем-то масштабном, но он умел не задавать вопросов, даже близким друзьям. Пока что Малуф лишь попросил его показать, как можно взорвать бомбу на расстоянии с помощью телефона, Именно поэтому они здесь.

Малуф предпочитал не раскрывать всех подробностей не из-за недостатка доверия. Наоборот, Малуф мало кому мог так доверять, как Нурдгрену. Но это ограбление находилось еще на стадии планирования, и было бы неправильно вселять в Никласа Нурдгрена какие-то ожидания раньше времени.

– Вот это другое дело!

Нурдгрен улыбнулся. Автомобиль медленно догорал в темноте.

– Ну что… пойдем? – спросил Малуф.

– Да, только огонь потушу, – произнес Нурдгрен и пошел за огнетушителем к машине, которую Малуф оставил неподалеку, у старой конюшни.

* * *

Пришло время возвращаться в город. День не хотел уступать ночи: луна уже взошла, а солнце все не уходило. Малуф остался доволен результатом поездки, еще раз убедившись в исключительном профессионализме приятеля. Никлас Нурдгрен никогда не подводил, и, хотя он не любил высовываться, почти всегда знал все лучше других. Малуф занес Нурдгрена в свой телефон под кодовым названием «100 %». И не случаино – именно таким был Никлас. Они познакомились пять лет назад, когда вместе сели за соучастие в одном ограблении.

К тому времени Малуф уже потерял счет отсидкам в тесных камерах тюрьмы Крунуберг, а Нурдгрен загремел туда впервые. Его задержали на работе, привезли в следственный изолятор, зафиксировали все данные, взяли пробы ДНК и отпечатки пальцев, а через пару ночей на нарах отправили домой: выяснилось, что он не причастен к ограблению, за которое пару месяцев спустя осудили Мишеля Малуфа.

Когда же через пару дней в дверь квартиры на Лидингё позвонили двое полицейских в форме, Нурдгрен подумал, что произошла какая-то ошибка:

– Но меня же выпустили из-под стражи! Наверное, у вас устаревшая информация?

Полицейские только ухмыльнулись.

– Не твое собачье дело, какая у нас информация, – огрызнулись они и остались ждать в прихожей, пока Нурдгрен уверял Аннику, что вернется к вечерним новостям.

Однако Никласу суждено было посмотреть вечерние новости у себя в гостиной только спустя пять лет. Все следы ДНК, найденные на местах преступлений, заносятся в полицейскую базу данных и архивируются. Поступающие пробы ДНК проверяются на соответствие в базе данных. Стоило внести в базу ДНК Никласа Нурдгрена, компьютеры в полицейском управлении, словно однорукие бандиты, стали выдавать один джекпот за другим.

Выяснилось, что генетический материал Нурдгрена совпадает со следами ДНК, найденными на месте ограбления банка в Соллентуне четыре года назад. Но этим дело не ограничилось. Обнаружилось, что два года назад он участвовал в ограблении банка в Мёрбю, в 2001-ом ограбил почтовое отделение Сундбюберге в 2001-ом, а год спустя совершил налет на ювелирный магазин в Эстермальме.

По странному стечению обстоятельств, Никласу Нурдгрену дали столько же, сколько Мишелю Малуфу. Когда они наконец вышли на свободу, было ощущение, что они отбывали наказание вместе. Они стали встречаться все чаще.

Непоколебимо-позитивное отношение к жизни Малуфа, его непринужденность и верность легко сочетались с осторожным любопытством Нурдгрена. Кроме того, у них была одна общая черта: они смотрели только перед собой, никогда не оглядываясь назад.

* * *

Малуф свернул к Ларсбергу и припарковался в двух кварталах от дома Нурдгрена. Они вышли в теплую летнюю ночь, была почти полночь.

– Если хочешь… можешь присоединиться, – медленно проговорил Малуф. – Нас будет четверо, поделим все на четыре части.

– Это крупное дело? – поинтересовался Нурдгрен.

– Ну… – ответил Малуф, понимая, что ему никакими уловками не удастся представить план в менее безумном свете, – мы планируем полететь на вертолете к одному денежному хранилищу и взять оттуда пару сотен миллионов. Правда, там полиция за углом…

Он рассмеялся.

– Серьезно? – поднял брови Нурдгрен.

– Конечно, конечно.

Никлас пристально посмотрел в глаза другу:

– Я с вами.

– Вот зачем нам твои бомбы – нужно не дать полицейским вертолетам подняться в воздух.

22

Около семи утра Сами приоткрыл дверь в спальню. Карин не спала с пяти.

– Мы пойдем прогуляемся, – шепнул он, показывая на себя и Йона.

Ребенок уснул во время кормления. Карин осторожно отняла его от груди.

– Тебе же не сложно, да? – в ее голосе явно слышалось облегчение.

– Поспи пару часов, – нежно произнес Сами.

– Чтобы созрело молоко, которое усыпит его днем, – иронично прошептала Карин, не открывая глаз.

– Мы отлично проведем время, – улыбнулся он и осторожно закрыл за собой дверь.

Йон сидел на полу в прихожей и засмеялся, когда отец взял его на руки – смешливый малыш. Родители считали, что он уже разговаривает, хотя даже бабушка не могла разобрать звуки, которые Сами истолковывал, как «мама», «папа», «би-би» и «пи-пи».

Хотя Йон уже подрос и стал слишком тяжелым, чтобы повсюду носить его на руках, он не хотел отказываться от этой привычки, да и Сами ощущал себя свободнее без коляски. Он положил в сумку детское питание, памперсы и плед. Вчера лето