Дамочка с фантазией - Елена Арсеньева

– Бог ты мой! – радостно воскликнула Валентина. Ей и в самомделе приятно было услышать дежурную с Нижегородской районной «Скорой помощи»,где Валентина в свое время подрабатывала на полставки. – Геня Павловна,дорогая! Это ведь хорошо, что я вас не узнала, богатой будете! Непредставляете, как я рада вас слышать!

– Ой, милая ты моя, – вздохнула Генриетта, которую все ивсегда звали просто Геней, потому что она была короче своего чрезмерно длинногои помпезного имени метра на полтора. – Жаль тебя огорчать, не представляешь,как жаль. Но… у нас тут печальные события. Ты Алешу Хромова помнишь?

– Разумеется, что за вопрос? – быстро ответила Валентина. –Мы с ним в одной бригаде сколько раз выезжали, я врачом, он фельдшером. Яслышала, Алеша институт все-таки закончил, теперь уже сам врачом стал.

– Правильнее сказать, был… – вздохнула Геня Павловна. –Потому что нету его больше, Валечка, нету, мы его похоронили. Сегодня сорокдней. Мы тут про тебя немножко забыли, на похороны не позвали, но ты все жеприезжай хоть на сороковины, если есть такая возможность.

Какое-то время Валентина тупо молчала, не в силах словамолвить. Бог ты мой, Алешка… Алеша Хромов умер! Это казалось невероятным.

Здоровенный чернокудрый парень, бывший «афганец», бывшийсанитар «психушки» – таков был Алеша Хромов. Словосочетание «медбрат» подходилок нему, как розовый шелковый бантик к бойцовскому бульдогу. Буйные кудриторчали во все стороны, халат трещал на широченных плечах и не сходился нагруди, в черных раскосых очах было такое выражение, что некоторые бабульки,подходившие к дверям, чтобы впустить с нетерпением ожидаемую «Скорую», при видеАлеши с его волосатыми руками торопливо пятились, захлопывали перед его носомдверь и вызывали теперь уже милицию. В принципе Алеша был существом совершеннобеззлобным, только малость несдержанным на язык. Валентина мгновенно вспомнилатакой безумный случай.

Она тогда еще только начинала работать на «Скорой» имечтала, чтобы ее вызывали сплошь на выкидыши и преждевременные роды – поспециальности. Коллеги, которые относились к Валентине превосходно, не упускалислучая подсказать ей, как справляться с сердечной недостаточностью,предынфарктными состояниями, пищевыми отравлениями, похмельным синдромом ипрочим джентльменским набором. Постепенно она вполне освоилась со всем этимизобилием человеческих хворей и поняла: если что не ладится, значит, всегдаможно вызвать по рации специалистов: кардиологию, токсикологическую бригаду,реаниматоров… Приедут и спасут! Но почему-то в самый сильный, почти первобытныйужас повергало Валентину словосочетание «статус астматикус», что означает отеклегких, обострение бронхиальной астмы. И вот как-то раз, посреди жаркого июля,они с Алексеем уехали на вызов, означенный как «задыхается бабуля». И,разумеется, угодили именно на этот самый жуткий статус астматикус! К счастью, Валентинанезадолго до этого получила у знакомого реаниматора подробный перечень мыслимыхи немыслимых действий. Она немедленно велела посадить больную – для облегчениядыхания, – начала вводить сердечные, дыхательные средства, гормоны, накладывалакратковременные жгуты на руки и ноги, чтобы не возникла тромбоэмболия. День былочень жаркий, и, хоть окна распахнули настежь, сквозняки только усугублялисостояние больной. Приступ не снимался, а ведь кололи женщину так интенсивно,что постепенно кончились все одноразовые шприцы.

– Алеша, беги к машине, – приказала Валентина. – Передай настанцию: седьмая бригада просит помощи, пусть пришлют реанимацию, потому что унас статус астматикус, ситуация очень непростая. – И она выразительнопосмотрела на боевого товарища.

Бывший «афганец» проворно вымелся за дверь, и буквальночерез мгновение Валентина услышала его голос, который заглушил бы иартподготовку под Кабулом.

Выглянула в окно. Алеша стоял около «Скорой», подбоченясь,вытянув микрофон через окошко, и во всеуслышание взывал:

– Тромба, тромба! Седьмая просит помощи. Больная дубаврезает! Тромба, тромба! Седьмая просит помощи!

Валентина, рискуя свалиться с третьего этажа, высунулась вокно чуть не по пояс, делая отчаянные жесты и грозя Алешке обеими руками. Ксчастью, он вовремя поднял глаза, просек ситуацию и убавил громкость призывов«тромбы», то есть бригады тромбоэмболической помощи.

Беда в том, что, тихо Алеша просил помощи для седьмойбригады или громко, реаниматоры находились на вызове и могли освободиться какминимум через полчаса. Да еще сколько ехать будут… А ведь насчет состояниябольной Алеша выразился хоть и грубо, но очень точно. У Валентины у самой отстраха уже готов был развиться статус астматикус! И она приняла решение везтиженщину в больницу.

Алеша сделал огромные глаза: при таком диагнозетранспортировать человека без кислорода? В не приспособленной для этого машине?Но делать и правда было нечего. Кое-как собрали соседей нести носилки, кое-каквытащили больную во двор, загрузили в тесную «Волгу» (тогда «Фольксвагены» вкачестве машин «Скорой помощи» только в зарубежных фильмах видели!) – ипомчались как безумные, при несмолкающей сирене, из Верхних Печер. Алешка,сидевший впереди, так бил шофера в бок, когда казалось, что едут слишкоммедленно, что автомобиль порою выскакивал на газоны, а один раз даже промчалсяпо тротуару, чтобы обогнать неповоротливый автобус.

– Миленькая, ты только не умирай, сейчас приедем! – кричалав это время Валентина, размахивая над лицом задыхающейся женщины газетой.

Ужас, словом.

Довезли-таки больную. Поволокли носилки в приемный покой –не проходят в дверь! Алешка, проревев тем же нечеловеческим голосом несколькослов, испугаться которых Валентина испугалась, но смысла так и не поняла,подхватил бабулю на руки и ворвался с ней в приемный покой.

Навстречу шла медсестра с кислородной подушкой. Валентинакоршуном ринулась к ней и вырвала подушку. Сестра в испуге заорала.

– Тихо! – рявкнула Валентина, мгновенно накрывая лицо своейпациентки раструбом и включая кислород. – Не видишь, «Скорая» работает! Давайтешприцы, живо! У нас статус астматикус!

Мужчина в белом халате, похоже, дежурный врач, вдруг резкоотшатнулся и припал к стене с выражением непередаваемого ужаса на лице.

– Что такое? – вскричала Валентина, которая словно быувидела в его глазах отражение собственной неумело-сти.

– Я никогда… я статус астматикус не… – начал задыхатьсядежурный врач – и вдруг заорал погромче Алеши Хромова: – Позовите кого-нибудьиз пульмонологии!

– А вы кто? – спросила Валентина.

– А вы? – пробормотал он дрожащим голосом.

– Я – гинеколог.