Спец - Владимир Поселягин

Немецкого миномётчика я всё же выкрал, офицера. Тот отправил меня к интендантам, так как нужной информацией он не владел, а вот интенданты уже сообщили, где можно найти необходимый мне боезапас. На ближайшей железнодорожной станции, там целые штабели разных ящиков стояли, бери не хочу. Добравшись до этой станции и пользуясь тем, что погода снова ухудшилась, метель началась, я, просто гуляя, уничтожая часовых, используя амулет-перстень, посылая ледяные иглы, забрал все ящики. Вообще все боеприпасы. А также прихватил топливный состав, в котором только авиационный бензин был, солярки не имелось. А потом поджёг эшелон с боеприпасами, чтобы он мою деятельность прикрыл, и под разрывы за спиной укатил на своём танке.

Уже семь утра, я изрядно потерял времени с посещением станции, но зато нашёл нужный калибр мин. Именно нужных. По количеству, там их разгрузили из шести вагонов, не так и много получалось, я за ночь столько же выпустил, но на этот рейд мне хватит, тем более он ещё не закончился, может, ещё найду этот тип боеприпаса. А в данный момент, уехав от горевшей станции, я перебрался под бок фронтовому аэродрому, нашёл-таки люфтваффе, и, загнав танк в рощу, прямо в нём и устроился спать. Надо сил набраться, а как снова стемнеет, продолжу гнобить немецкие войска. По следам танк не найдут, я стихию Воздуха использовал, замёл снегом колею.

Когда я проснулся, танк уже в сугроб превратился, а замёл я его хорошо: мимо в паре метров пройти – и не поймёшь, что под этим сугробом боевая машина стоит. Я смёл снег и, пока двигатель прогревался, поел – блины со сметаной, запивая чаем. Снаружи пока не стемнело, ещё около часа ждать, так что я стал слушать рацию. Да уж, общения хватало, кодировок, морзянки… По открытым переговорам понятно, что моя ночная деятельность до сих пор обсуждается. Неразбериха была и из-за уничтоженных штабов, в результате чего штурм Москвы затянулся, и советские войска смогли укрепить свои позиции и кое-где даже, в поле, выбить немцев. Значит, моя деятельность приносит пользу, и стоит продолжать.

Наконец начало темнеть. Тут возникла одна проблема: движок, прогреваясь, ревел громко, это сейчас он стал тише тарахтеть. В общем, на аэродроме услышали и отправили отделение солдат из охраны посмотреть, кто это шумит в стороне от дороги. Погода всё так же нелётная, немцы к земле прикованы, как, впрочем, и наши авиаторы. Солдат я перехватил, уничтожил при подходе, и стал изучать аэродром, на предмет ценного. Батарея автоматических одноствольных зениток – это хорошо, берём. Две стояли в кузовах грузовиков, то есть подвижные машинки. Ещё спаренные зенитные пулемёты в единственном бронетранспортёре при штабе лётной части, которая расположилась на этом поле. Сама часть – бомбардировочная, но лаптёжников тут не имелось, одни штурмовики, а были уже знакомые сто одиннадцатые «хейнкели». Их было двадцать шесть, хорошо замаскированных на опушке. Имелась одна пара мессеров, не думаю, что приписанная к этому штаффелю, скорее всего, охотники гостят. Разведывательных самолётов на аэродроме не было, видимо, на других дислоцируются, но был один «шторьх», да и тот в санитарной версии. Точно санитарной, не спутаешь, и штатные носилки внутри лежат. Это всё, что было на этом аэродроме. Наземная техника – восемь грузовиков, два топливозаправщика, четыре специализированные аэродромные машины, два трактора, тягач с краном на корме, видимо, для ремонта использовали, восемь легковушек, семь мотоциклов, о зенитках я уже говорил, ну и автобус. Причём наш, марки «ГАЗ». Было две полевых кухни, обе немецкие.

Самих немцев было три сотни, тут и лётный с техническим составом, и охрана, считай зенитчиков, ну и обслуживающий персонал. Обустроились они хорошо, землянок хватало, вот в них я и собирался немцев похоронить, используя стихию Земли. Хоть металлоискателями пусть ищут, ничего не найдут. Пропала часть люфтваффе, пусть страшилки рассказывают, была или нет, даже следов не осталось.

Так я и сделал: принял солдат дозора, потом продвинулся поближе и с пятисот метров, используя амулет-помощник, постепенно уничтожил всех. Причём делал это так, чтобы свидетелей не было и тревогу не подняли, и мне это удалось. Зашёл солдат в туалет – и не вышел. В землянке слышались голоса, смех – и вдруг тишина. И так везде. Потом я собрал трофеи – технику, самолёты, всё, включая полётные карты и личное имущество. Тела в землянках я разровнял и всё закрыл пургой – чистая опушка, никаких следов присутствия здесь подразделения люфтваффе. Да и вообще людей. Свои следы тоже замёл. Потом достал свой танк и покатил дальше – сеять доброе и хорошее.

До девяти часов вечера я успел найти и посетить ещё два аэродрома. На одном дислоцировалась разведывательная эскадрилья и истребительная часть. Истребителей тридцать шесть, разведчиков – восемь, был ещё один транспортный «юнкерс». Я всё прибрал и повторил сокрытие, как и на первом аэродроме, и, несмотря на то что в деревне рядом, всего в двух километрах, стояла какая-то тыловая часть, всё это проделал незаметно. Никаких следов не осталось, будто и не было аэродрома. Причём часть лётно-о состава ночевала в деревне, вот они удивятся увиденному. Я их не тронул.

На третьем аэродроме дислоцировались штурмовики, уже знакомые мне лаптёжники, семнадцать единиц, и два «шторьха». Тут я поступил так же, как и с остальными. Они исчезли в дикой России. Причём я пару патрулей перехватил, перебив их, но часть оставил в живых, и, выйдя к ним под видом лешего (полчаса на маскировку убил), замогильным голосом стал вещать на немецком, что это русская земля и против них даже сказочные русские жители вышли, и я вот, леший, начал уничтожать аэродромы со всем содержимым. При этом вокруг меня вьюга кружила, хотя погода уже успокоилась, даже ветра не было. С двумя немцами фокус прошёл, поверили, и я их отпустил, пусть дальше слухи распускают, третьего добить пришлось, с ума сошёл.

А вечером я покатил обратно к передовой, снова по тылам работать, немцев кошмарить. Стал активно с дальних расстояний обстреливать разные части, запас мин снова стремительно таял, но я нашёл три пункта боепитания, где они были в наличии, и пополнил запасы. Уничтожил я два десятка артиллерийских батарей, три десятка миномётных, около сотни танков и около пятидесяти захватил в трофей. Преимущественно тройки и четвёрки. С пяток «чехов» взял, для пробы. С три десятка самоходок. Три сотни грузовиков – крупные колонны попались с ценными трофеями. Штабы уничтожал. Немцы были изрядно растеряны, носились, искали, откуда я стрелял, находили пустые позиции и ничего больше, а я уже в других местах был. В общем, поспать я им не дал. И где-то часам к пяти, когда уже близился рассвет, я прошёлся рядом с очередной остановленной колонной, решая, что делать. В этот раз мне достался суперприз. Я не о технике в колонне, которую уже убрал в браслет, а о двух генералах, один из которых Гудериан, трёх полковниках и ещё десятке офицеров, связанными сидевших на обочине. Генерала я захватил, когда он менял дислокацию своего штаба, ну не нравилась ему информация, что один за другим штабы других частей замолкали, а потом поступали сообщения об их уничтожении путём удивительно точного миномётно-артиллерийского огня.

Я осмотрел пленных и стал размышлять: передать их нашим – отличная идея, но как? За эту ночь мне дважды встречались советские разведгруппы, которые работали в ближнем тылу немцев. Почему бы не передать их такой группе, пусть тащат к нашим. А захватил я их так, что они и не поняли, что пленил их я один, потеряли сознание, очнулись в плену, техники их вокруг уже нет, и советский солдат стоит, в телогрейке, унтах, в шлемофоне танкиста и с немецким автоматом на плече. В общем, в шоке были, так резко положение их изменилось.