В тени короля - Ольга Ясницкая

Схватив посла за грудки, Хантсман рывком выдернул его из-за стола:

— Смотри, как бы я тебе характеристику не подправил, грёбаный ты суслик! Я должен был подготовить доклад, а ты мне всё подосрал…

— Уберите от меня свои руки, капитан! — процедил сквозь зубы Финч. — Между прочим, я сделал доклад максимально объективным.

Так вот, как называется прикрывание своей жопы за счёт других: «максимально объективный доклад». Нужно запомнить, вдруг пригодится.

— Надеюсь, ты не забыл упомянуть в своём объективном докладе, что выдал информатора? — Хантсман разжал пальцы и посол мешком плюхнулся обратно на стул.

— Да плевать всем на твою девку, капитан! Скоро начальству не до того будет.

— В смысле, «не до того»?

Финч зловеще осклабился, почувствовав своё превосходство:

— Утром я получил депешу из Регнума, и могу вас заверить, что Первый Сектор скоро о лаборатории и думать забудет.

От слов посла слишком уж веяло душком, такие вещи Хантсман пятой точкой чуял.

— И что теперь с лабораторией делать?

— Пока ничего, — Финч принялся деловито перебирать бумажки на столе. — Сначала нужно дождаться ответа из Сектора. И если у вас больше нет вопросов, капитан, прошу покинуть мой кабинет.

Из всего разговора Хантсман смог вынести только одно: посол заморозил операцию намеренно, и причина тому точно не в заваленных сроках, их можно было спокойно продлить. Вполне вероятно, это как-то связано с визитом принцепса. Видимо, тот в отместку решил подпортить НЭВу воздух. Хотя какой в этом смысл? В конце концов, он же получил желаемое, а судя по его сопровождению, визит сюда был явно неофициальным. Что может связывать едва ли ни первого человека страны с мутантом-беженцем? И для чего им девчонка с поехавшей кукушкой? Это не говоря уже о том сосунке, снёсшем дозорную вышку одной силой мысли. Да и на раба он не похож — не по уставу нахальная рожа. Хантсман перебирал в уме варианты, но картина никак не хотела складываться — слишком многих деталей недоставало. Уже пересекая двор, он заметил знакомую фигуру у одного из ангаров и свернул в её сторону.

— Капитан, — Тощий отшвырнул недокуренную сигарету и неуклюже отсалютовал. — Я тут это, подышать свежим воздухом вышел.

Из полумрака ангара вынырнула Элис и, заметив Хантсмана, вытянулась как по струнке.

— Вольно, — он кивнул на тлеющую сигарету. — Есть ещё?

— Вы ж бросили, — Тощий неохотно протянул пачку.

— Бросишь тут…

— Хоть бы затушил! — Элис демонстративно растёрла каблуком окурок. — Что-то стряслось, капитан?

— Пока не знаю, — Хантсман сделал затяжку, удивляясь, что даже не закашлялся, а ведь уже два года, как завязал с этой дрянью.

— Это как-то связано с недавними визитёрами? — Тощий опасливо покосился на гору мусора, когда-то бывшую дозорным пунктом. — Даже не верится, что это мог сделать человек.

— Мутант, — поправил его Хантсман.

— Кем бы он ни был, а чувства у него вполне человеческие, — Элис скрестила руки на груди, с вызовом глянув на Хантсмана.

— Чего не сделаешь ради женщин, — подмигнул ей Тощий, и она, возмущённо фыркнув в ответ, скрылась в ангаре.

Хантсман ухмыльнулся: девчонка, сплошной ветер в голове. Тут едва базу не разгромили, а она о романтике грезит. Начиталась, видать, о принцах на белых конях… Чёрт, точно! Твин же говорила, что помогала принцессе бежать из замка. Может, это как-то связано с сегодняшней депешей? Хотя чего тут гадать, проще спросить у связного.

— Не передышись тут своим свежим воздухом, — бросил он Тощему, гася недокуренную сигарету. — Если кто-то спросит обо мне, скажи, что я на разведке и скоро вернусь.

— Вот говнюк! — морщась и кряхтя, Керс осторожно стянул рубаху. — Засунуть бы ему этот кнут в жопу и заставить пробежать пару кругов. Прямо по свежим штрихам хлестанул, гнида одноглазая!

— Ты же видел, что он не в духе, чего нарывался? — Твин умостилась рядом с лежащим на животе Семидесятым и коснулась его лба. — Да ты весь горишь!

Слай приподнялся на локтях и вымучил кривую улыбку:

— Не парься, я в порядке. Как прошёл день?

Выглядел он паршиво: бледное, что стена столовки лицо блестело от испарины, под глазами пролегли синие круги, губы потрескались и кровоточили. Ему бы в лазарете в себя приходить, но вчера мастер велел отправить его в загон, к остальным.

— Всё как обычно, — отмахнулся Керс и встревоженно глянул на Твин. Та в ответ чуть заметно кивнула. — Я это… Сейчас вернусь.

— Да мне уже лучше, правда. Пара дней, и буду как новенький, — заверил Слай, но вышло у него не слишком убедительно.

— Будешь, куда ж ты денешься. Керс уже договорился с лекарем, — Твин потрепала его по мокрому ёжику волос и поднялась. — Схожу за чистой повязкой.

Слай проводил подругу долгим взглядом, потом повернулся к Харо:

— Слушай, брат, ты у нас молчун… В общем, есть у меня к тебе важное дело.

— С чего бы такая честь?

— Брось язвить, неподходящее время, — Слай кивнул, чтобы подошёл ближе и, не сводя глаз с двери, понизил голос. — Короче, Бифф меня, похоже, убрать собрался. Есть у него повод… Беда в том, что и вас зацепить может. Я его шуганул, но мало ли, вдруг ему моча в голову ударит.

— Хренасе ты влип, братишка! — Харо присвистнул. — Что я должен сделать?

— Ты когда ему дверь расхерачил, он подумал, что вы всё знаете, так что будь эти дни предельно осторожен, усёк? Не спускай с Твин глаз, любое подозрительное движение с его стороны — сразу беги к Триста Шестому и передай ему всё, что я сейчас расскажу…

От громкого хохота Харо подскочил, пытаясь сообразить, где находится и куда подевался Слай. Вместо загона — тесная комнатушка с полудюжиной двухъярусных коек, между которыми фиг протиснешься, пара шкафов да небольшое оконце, распахнутое настежь. Морок с Шестьдесят Седьмым, развалившись на соседних лежанках, что-то бурно обсуждали. Только при виде их до Харо наконец дошло, что он в Опертаме, а Слай уже вторую неделю как мёртв.

Заметив, что он проснулся, Морок расплылся в псином оскале:

— О, братишка! Мы тут приличное пойло раздобыли, — в доказательство он кивнул на початую бутыль вина. — Будешь с нами?

— Мне на пост, — Харо спрыгнул с койки и поплёлся в душевую, надеясь побыстрее избавиться от беспричинно всплывшего воспоминания.

Морок ляпнул вдогонку что-то о хреновом виде, но сообразив, что колкость не достигла цели, быстро утратил к Харо интерес.

Под холодной водой сонливость как рукой сняло, а вот ноющая тоска никуда не делась. Чёрт, да не вернуть уже ничего! Они мертвы, их больше нет. Выбор сделан, не о чем тут жалеть. Твин не виновата… Никто не виноват.