Фантазии мужчины средних лет - Анатолий Тосс

– Это что такое? – не поняла она.

– Журнал, говорят, такой есть, – пояснил я. – Где всякие мужские темы обсуждаются. Не слышали, что ли?

– Не-а. – Она помотала головой. – Читала когда-то в детстве о мужском братстве в «Трех мушкетерах», в «Трех товарищах», но в жизни встречать не приходилось. Байки все это про братство, какое там братство, баб друг у дружки уводят, деньгами не делятся, каждый по себе, за себя. А ты чего, не замечал?

Похоже, киоскерша попалась не только с чувством юмора, но и начитанная. А еще она не прочь была поболтать. Поболтать я тоже не возражал.

– По-разному бывает, – ушел от ответа я.

– Ага, ага, – закивала киоскерша. – На верху, вот где братство искать надо. Похоже, там только и осталось. Вот они-то точно друг дружку как раз поддерживают, деньгами-то уж точно. Рука руку моет, как говорится.

Похоже, она была не только начитанной, но еще и оппозиционеркой. Значит, я точно угодил в свой бывший двуполый мир, потому что в многополом политика никого особенно не интересовала. Вот и я не готов говорить о политике, меня интересовала иная тема.

– Послушайте, – придвинулся я к киоскерше поближе, – вы, я смотрю, человек начитанный, интересующийся. Вам никогда не казалось, что мир был бы куда разнообразнее, если бы в нем было не два пола, а, скажем, несколько.

Мой расчет был прост: по ее ответу я смог бы окончательно определить, где нахожусь: «в дву-» или «много-» полом мире.

– Чего… – не поняла с ходу киоскерша. – Чего тебе, паркета с линолеумом не хватает? Какой тебе еще пол нужен?

В данном вопросе я с ней не мог не согласиться: действительно, неудачное какое-то слово «пол». Действительно, сразу паркет в голову приходит. Или линолеум. Особенно тем, кто в данный момент ремонтом занимается. А ремонтами у нас в стране занимаются многие. Надо было бы давно другое слово придумать.

– Нет, я имею в виду не половые покрытия, а физиологический пол. Не казалось ли вам, что жизнь была бы разнообразнее, если бы в нашем мире имелось не два гендера… – попробовал подобрать я иное слово, – в смысле, не две половые принадлежности, а, скажем, несколько? В смысле, что не только мужчины и женщины существовали бы, но и еще кто-нибудь? Кто-нибудь отличный? Отличающийся?

– Надо же, – удивилась киоскерша, – какие заботы тебя мучают. – Она покачала головой. – Нет, меня они не мучают. Я и о втором поле совсем позабыла – о вас, о мужиках. Вы мне даже уже во сне не снитесь. Я вообще забыла, что вы существуете в природе. А ты говоришь несколько… Да зачем нам несколько, когда с одним противоположным полом разобраться никак не удается?

Я взглянул на нее повнимательнее. В принципе она была совсем еще нестарая и даже вполне симпатичная в какой-то степени. Не девочка, конечно, но если подкрасить и приодеть… Впрочем, сейчас это были ненужные мысли. Выяснилось главное: похоже, трансформация на самом деле произошла, похоже, я снова переместился в свой старый, привычный двуполый мир.

– А что касается «Братства», – поменяла тему тетка (теперь я уже точно мог сказать, что «тетка») – так у нас только женское братство осталось. – Она махнула рукой на журнальный стенд позади. – Вон, посмотри, сколько журналов на эту тему. Женского братства хоть отбавляй. Ты возьмешь чего-нибудь или нет?

Я купил пару журналов, на ходу пролистал, нет, было совершенно очевидно, что там, где я сейчас находился, большого разнообразия в «гендерных» вариантах не наблюдалось – всего лишь мужчины и женщины. И больше никого. Я шел по улице, скорее по инерции, и размышлял. Получалось, что мое давнее предположение (причем единственное предположение) оказалось правильным: каждый раз, когда я писал об альтернативном мире, я в него и попадал. Видимо, настолько глубоко погружался за время составления книги, что происходила трансформация. Сначала так произошло с моим предыдущим романом, и я попал в мир многополый. А теперь, когда писал книгу для Саши Рейна о мире двуполом, снова в него и угодил.

Конечно, как такое могло произойти с точки зрения физических явлений, я представления не имел. Но факт оставался фактом, механизм был мной открыт и опробован – в принципе двух трансформаций вполне достаточно, чтобы делать более-менее уверенные выводы.

Получалось, что и к Аркадии теперь идти не обязательно. Даже если она существует, то наверняка меня не узнает. Конечно, оставались вопросы, например: кем она стала здесь у нас, мужчиной или женщиной? Я все же очень надеялся, что женщиной.

Вахтер, очевидный мужичонка предпенсионного возраста, сидевший в вестибюле дома на Баррикадной, даже не приподнялся, когда я к нему подошел, – все-таки в двуполом мире массовый вахтер плохо вымуштрован. Но вот поболтать, как и киоскерша до него, он был не прочь. Я спросил его про жильцов из квартиры 1601.

– Вас, наверное, Аркадия Аркадьева интересует. Вы из газеты? – Он посмотрел на меня с таким доверием, что я не смог его доверия не оправдать.

– Почти. Я из журнала «Мужское Братство». Я материал на Аркадьеву собираю. Хотел с ней встретиться, поговорить.

– Ну да, интервью, значит, – закивал вахтер. – Конечно, она женщина видная, интересная, с ней сейчас каждый свидеться хочет. Оно и понятно, одно слово, известная актриса… – При слове «женщина» я облегченно выдохнул. – Но ее сейчас нет в городе, она на гастролях, сказала, что только через месяц приедет.

Я еще раз облегченно вздохнул, встречаться с женским вариантом Аркадии я сейчас не был готов. Может быть, как-нибудь потом, когда приду в себя от трансформации, но не сейчас. Да и что я ей скажу? Что я знаю ее как плевриту? Она подумает, что я из психушки сбежал. Нет, если я решу с ней когда-нибудь встретиться, то к встрече надо будет подготовиться и эмоционально, и тематически. Я попрощался с вахтером, вышел из подъезда и направился домой.

Следующие два дня я пролежал на диване, размышляя: что мне делать с трансформациями? Все-таки исключительное событие произошло со мной. Событие такого крупного калибра, которое легко могло бы перевернуть человеческие представления о земном нашем устройстве, о реальности, о космосе, о времени, пространстве и о прочих, устоявшихся и привычных понятиях. Конечно, можно было бы оповестить научное сообщество, чтобы оно занялось проблемой, изучило ее.

Но к вечеру второго дня я понял, что если я их оповещу, то к научному сообществу сразу же подключится и сообщество медицинское. И изучать они начнут прежде всего меня самого. А я им ничего доказать не смогу, потому что никаких вещественных доказательств существования альтернативного мира у меня нет. А без доказательств они мне не поверят, и ничего, кроме неприятностей, мои признания мне не принесут. К тому же вскоре забежала Люба, и вопрос о количестве измерений в космосе нашел свое естественное решение.

Последующие несколько недель я постепенно приходил в себя, все-таки это большая нагрузка – переход из одного мира в другой. Знающие люди говорят, что даже перелет через океан, скажем, из Америки в Россию, из-за разницы во времени требует нескольких дней перестройки. А тут из одного мира в другой… пойди, перестройся.