Как влюбить в себя босса за 80 дней - Ева Ночь

— Тетя Лена, рада вас видеть, — со мной бы она так разговаривала, предательница. Я тут мужественно терплю все ее заскоки, а мне только ноль внимания и фунт презрения.

— Шторы выбираете? — мама возбуждена, сверкает глазами.

— В офис, — осаживаю ее и взглядом приказываю молчать. Мама тут же сникает. Небось уже нарисовала картину, как мы, воркуя, обустраиваем гнездышко и детскую. Рано, мама, рано. Не беги впереди паровоза: догонит — задавит.

— Тебе помочь, дорогая? — мама встрепенулась, как курочка. Перья распушила, улыбается. Правда, немного натянуто.

— О, нет, спасибо, я уже определилась с выбором, — Егорова мечет в меня воровато-быстрый взгляд, понимая, что игры на струнах моих нервов закончились, и молниеносно делает заказ. Вот ведьма, а!

Продавщица облегченно вздыхает. Я расплачиваюсь за два куска ткани и какую-то фурнитуру. Ничего в этом не понимаю. Зато Егорова — спец. Слава моей маме! Все же от ее появления польза есть!

— У меня есть отличная мастерица, подошьет, сделает все быстро, — мама пытается быть полезной.

— Не нужно, я сама, — вежливо отказывает Лика, и я чуть в обморок не падаю: она умеет?..

Я тут же вспоминаю пирожки, что таяли во рту. Кажется, я совершенно не знаю эту женщину. И до сих пор держу в голове образ живой проказливой девчонки. А она выросла. Готовить умеет, и на машинке строчить… Клад, а не жена из нее получится!

Мама моя, видимо, точно так считает: руками всплескивает, ахает, восхищается, кидает на меня уничтожительные взгляды.

— Мам, мы пойдем, а? — пытаюсь взглядом сказать, что она сейчас лишняя. Мама понимает. Умница.

— Да-да! Хорошего вечера! — сжимает она Ликины руки, целует меня в щеку и растворяется в толпе.

— Спасибо за компанию и терпение, — улыбка, ямочки, удар в сердце.

— Я выдержал испытание? Прошел квест? Преодолел полосу препятствий? — не хочу никуда ее отпускать, но она на своем леденце, и хочешь не хочешь, а придется расставаться. К тому же, уже вечер. Сумерки спускаются.

— Вполне! — смеется она. Мне кажется, Лика испытывает облегчение, что я не взбесился.

— Тогда я заслужил приз? — пожираю глазами ее губы. Но нет, целовать не собираюсь, хоть она и приоткрывает их, сглатывает, стараясь делать это незаметно. Думаю, если попрошу поцелуй, она из вредности откажет. Плавали, знаем. В этом случае помогает только грубая сила завоевателя: зажал, получил, что хотел.

— Какой? — очень аккуратный и осторожный вопросик. Она его выдыхает, словно пытается ножницами из бумаги кружево вырезать.

— Поужинаем завтра вместе?

В глазах у нее сомнение. Нужно додавить.

— После работы, в кафе. Можешь подругу пригласить.

И это решительный бросок.

— Почему бы и нет? Думаю, и Георг составит нам компанию.

Да, пусть и Егор с нами потусуется. Я не против. У меня свои планы по завоеванию неприступной крепости. Мне декорации не помеха. К тому же, на, Юрик, получи свинью в корзине! Ты пропустил трехочковый бросок.

— Договорились. Завтра ровно в шесть.

Она кивает, и на этой оптимистической ноте мы разъезжаемся. Как прекрасен этот мир! Хочется петь, и я позволяю себе подвывать в такт музыке, что льется из динамиков. И у меня отлично получается, черт подери!

Лика

— Ты должна со мной пойти! Ну, Ань! — мне казалось, что если не уговорю, ничего не получится. А точнее, не пойду я с Одинцовым ни в какое кафе. Я трусиха, хотя никогда не думала, что это так.

— Тебе что, подушки безопасности не хватает? — я так и вижу, как Анька закатывает глаза.

— Да! — я сейчас в чем хочешь признаюсь, лишь бы она согласилась.

— Совесть имеешь? Я работаю до шести, и никак не смогу быть с вами в одном месте.

— А мы тебя заберем! По-моему, ему без разницы, где ужинать. Это вообще, мне кажется, на свидание больше похоже. Он и Гошку собрался позвать.

— О, только твоего доблестного братца для полного счастья не хватает! — Анька ржет заливисто, нисколько не стесняясь: смех у нее, мягко говоря, специфический. Она кудахчет, как курица.

— А-а-ань! — включаю я грозную сирену и лихорадочно думаю, чем бы ее припугнуть. Это бесполезно. Аньке все равно. Никакие кары небесные ее не страшат.

— Ладно, только ради нашей дружбы. А то ты провалишь миссию и никогда не подберешься к Одинцову поближе. Нужно закрепить позиции перед корпоративом. Объект на тебя запал, будем подогревать, чтобы не остыл.

Я шумно выдыхаю. Анька молодец. Я как никогда нуждаюсь в ее поддержке.

— Не могу тебя бросить, подруга, ты из меня веревки вьешь, — строит из себя бедную родственницу Анька.

— Кстати, о веревках. Мы с Одинцовым шторы прикупили для комнаты отдыха. Так что мне их подшить надо.

— Егорова, ты в своем репертуаре!

— Уж какая есть, — показываю я телефону язык. Анька не видит, поэтому можно.

Отключаюсь и с чистой совестью сажусь со шторами возиться. Наметываю швы, пришиваю шторную ленту, а затем… строчи, пулеметчик! Шью я быстро и аккуратно, люблю наблюдать, как выходит ровная идеальная строчка. А сегодня у меня особое вдохновение. Я шью, и чудится мне, что не шторами я занимаюсь, а платье для принцессы ваяю. Для маленькой белокурой девочки, которой у меня никогда не будет… Но это не мешает фантазировать, и, может, поэтому тюль красиво драпируется и самый обычный материал превращается в полотно с идеальными складками, на которые приятно смотреть…

Одинцов

Она сама вешала эти идиотские тряпки на окна. Я наблюдал за ней через камеры слежения и бесился. Нет, где это видано? Ее место — у прилавка. В офисе достаточно персонала, которому за подобную работу деньги платят. А она удрала за полчаса до обеда и, балансируя на стремянке, цепляет шторы!

У нее, наверное, хорошо получалось, но я почему-то не о том думал, а следил, как она с ноги на ногу переминается и, черт побери, переживал, как бы Лика не свалилась.

Выйти и сдернуть ее с лестницы мне статус не позволял. Как это все будет выглядеть? Но меня даже не это сдерживало, а сумасшедшее желание ей задницу надрать. Вот это точно ни к чему. И шторы эти по большому счету — блажь. В офисе достаточно жалюзи на окнах. Зачем я только повелся на эту Егоровскую провокацию?

Лика разглаживала складки так любовно, что я чуть не загнулся, глядя на ее неспешные движения, наблюдая за колдовством пальцев. Ведьма, натуральная. Но это я для себя уже давно уяснил, поэтому не понятно: обвиняю или восхищаюсь.

А еще неимоверно бесило: они сползались. Им нравилось сидеть в этой комнате, пить чай и болтать, смеяться, сплетничать. Нет, похвальна идея сплотить коллектив, но почему именно она? Чужачка, что в обморок падает, как только включается электроприбор или компьютерная техника.