Как влюбить в себя босса за 80 дней - Ева Ночь

— Одинцов, за что ты меня так ненавидишь? — спрашивает тихо и с надрывом.

— Кто тебе сказал подобный бред? — поднимаю бровь, но лицо деревянного Буратино держу. — Я не ненавижу тебя. Я тебя люблю.

И только после этого понимаю, что я только что произнес. Ну, сказал — значит сказал. Не бегать же теперь орангутангом по стенам?..

Лика

— Ты издеваешься? — мне вообще не понятно, зачем он меня вызвал. Разве что хотел поизмываться всласть. Разминка у него такая перед обедом. Чтобы аппетит нагулять.

— Нет, я абсолютно серьезен.

И лицо у него такое… торжественное. Глаза лишь мрачные, что ли. Тяжелым пламенем горят, как у демона. На мгновение в груди замерло сердце. Любит?.. Совершенно сумасшедшая надежда взрывает меня изнутри, и я готова распасться на фрагменты.

— Ты можешь схематически нарисовать. Что-то же ты имела в виду, когда рассказывала, что сайт не годится?

Ах, это… как я лицо на месте удержала и не показала своего разочарования — не знаю. Может, поэтому перехотелось с ним спорить. Ну его, Одинцова, одни от него непонятки да не пойми что.

— Ручку и бумагу, — требую деловито.

Одинцов не спешит. Основательный. Кладет передо мной белый лист и свою навороченную ручку.

— Я только основное набросаю. Ты же понимаешь, что я не веб-дизайнер? И пунктами распишу, что нужно обязательно переделать. Найми хорошего фотографа. Объясни задачу. Он должен отщелкать так товар, чтобы он смотрелся и выгодно, и с подробностями. Обязательно технические характеристики. Найми кого-то, пусть распишут основные функции. Просто и четко, без всяких там превосходных степеней и пустой породы. Что? — поднимаю голову. Одинцов стоит рядом и слишком внимательно следит за тем, что я делаю.

— Слушаю тебя внимательно. Запоминаю.

Он меня нервирует своей близостью. От него жар идет — я чувствую. Как можно быть таким тупоголовым? Нельзя же так к людям плотно приближаться! Это неприлично, в конце концов, я уж не говорю, что в прямом смысле слова он стоит над душой.

Все мысли из головы вылетели, как испорченные предохранители, но по инерции я что-то еще пыталась изобразить на бумаге. Упс… цветочек нарисовала…

Это осталось у меня с детства: от скуки или волнения люди рисуют каждый свое. Кто геометрические фигуры, кто лица. А я рисовала цветочки.

Одинцов забрал у меня разрисованный лист и выдернул из ослабевших пальцев ручку. И не сдвинулся с места, гад такой. Продолжал стоять у меня за спиной.

— Интересно, — протянул он задумчиво. — Очень даже интересно.

А затем без всяких переходов.

— А что у тебя на обед, Лик?

Он, наверное, наклонился, потому что я чувствую, как его дыхание касается моих прядей. И от этого волосы на затылке встают дыбом.

— Котлеты, блинчики и салат! — выпаливаю не подумав, а затем все же вскакиваю со стула и оборачиваюсь. Так и есть: стоит баобабом, не объедешь. — Одинцов!

— Да, Егорова, — прячет он улыбку.

— Вообще некрасиво большому начальнику побираться и отнимать у подчиненных еду. Для таких, как ты, кафе существует. И ты там прекрасно питался. И с какой стати ты вдруг решил, что я тебя кормить обязана?

— Ну, может, потому что ты подруга детства, м?

Котяра. Как есть ленивый зажравшийся котяра. Подруга. Детства! Совесть отсутствует по половому признаку в этом чудовище!

— Подруга детства у тебя — мой брат. А я так, мимо пробегала.

— Лик… ну что ты злая такая, а? — Одинцов улыбается. Улыбается! — Тебе что, котлеты жалко? Рон и Макс тебе вообще никто. Даже мимо не пробегали, а котлетами ты их кормишь. А я вроде как и не чужой.

Мысленно считаю слонов. До десяти. Затем до двадцати. Я бы и до ста дошла, но на двадцать первом слоне моя счетная система дала сбой. Запал пропал. И правда, мне что, котлеты для Одинцова жаль? Не жаль. Я все равно всегда больше беру, чем могу съесть. Мне много и вредно, а Одинцов голодает.

— А я тебя завтра шашлыками накормлю, — обещает он, — ты же помнишь: я отлично готовлю мясо.

О, да. Я помню. А еще он мастер по зажиганию фейрверков и Великих Обломов.

Мы замираем как два суриката. Смотрим друг другу в глаза. Бесконечно долго. Думаем об одном и том же — о его дне рождении десятилетней давности. Не знаю, что вспоминает он, а я… да, то самое. У меня-то память не отшибло. А еще я думаю, какое бы у Одинцова лицо было, если бы я его спросила. Или рассказала… Не поверит, конечно, поэтому не стоит и начинать.

Я первой прихожу в себя и взгляд отвожу.

— Ладно, Саш. Уже обед. Пойдем, я тебя и котлетами, и салатом, и блинчиками угощу. Мне не жалко.

Пока я караулю чайник, чтобы сделать чай себе и кофе Одинцову, он чувствует себя как акула в океане — хищно и свободно. Все немного жмутся, но им нравится с Биг Боссом на короткой ноге общаться. Он их расспрашивает, а они отвечают. И опять он о сайте. Зацепило. Укусила мушка собачку за больное место… Но это и хорошо. Он молодец. Другой бы послал или ничьим мнением бы не интересовался. Как Георг. Заплатил — и забыл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вспомни о бесе, он и выскочит. Брату нужно в обеденный перерыв меня достать: звонит, теряйте тапки, спешите ответить.

— Анж, ты супер! — радуется Георг как дитя. — Тематика завтра будет! Предупреди всех, чтобы в джинсах приезжали и желательно в клетчатых рубашках. Ну, или что-нибудь в тему. Завтра Одинцова будут поздравлять бравые ковбои! Я достал стетсоны, шейные платки, лассо! Всех ждет горячая техасская вечеринка!

Брат орал так, что будь я поближе к народу, сюрприз не удался бы. Это Георг достал меня с утра. Ну я ему и выдала о тематической вечеринке. Брат мой ничего на половину делать не умеет. У нас это семейное: вижу цель — не вижу препятствий. Я на спусковой крючок нажала, он выстрелил. Все закономерно.

— Задание поняла и приняла, — шиплю, как змея. — И хватит орать!

— Есть, мой генерал! — гаркнул братишка так, что у меня ухо заложило.