Я тебя нашёл - Калисто ла Фей

лексика, наподобие — бл. дь.

От тебя шарахаются даже самые извращённые суккубы, а уж в жестокости им нет равных.

Комнату разрезал свист. В паре миллиметров от головы Малакая пролетел стакан, разбиваясь о стену за его спиной на десятки осколков.

— Это последнее предупреждение, в следующий раз я скормлю тебя гончим.

В комнате повисла тишина.

Я наблюдал, как колдун сжимает челюсть до хруста зубов, как вздуваются вены на шее.

— Успокойся, Малакай, — протягивая стакан с крепким алкоголем, как всегда спокойным тоном проговорил Бастиан, — это бесполезно!

Я перевёл взгляд на хрустальный кубок, что передал мне предводитель Дикой Охоты. Покачивая бокал, заворожённо смотрел, как переливается в отражении света янтарная жидкость.

Янтарь. У неё были такого же цвета глаза.

Прикрыв глаза и откинув голову на подголовник, попытался вспомнить, что чувствовал к девушке.

Ничего. Пусто. Ни одна струна души не издала мелодии. Души? Это я про тот обрубок, что остался во мне?

— Вы просили об аудиенции, вам есть ещё, что сказать? Если нет — проваливайте!

Колдун и воин переглянулись.

— Кто-то касается завесы острова.

— Судя по всему, этому смельчаку надоела жизнь.

— Я не уверен, что это делают намеренно, но хотел бы проверить. И вот в чем странность — магический след идёт из мира людей, а там, как мне знается, уже много веков нет таких магов, что могли бы разрывать ткань мироздания, да там даже порталы уже никто не создаёт, не по силам.

Я напрягся, по лицу стали танцевать желваки. Этот ничтожный мир вызывал у меня неприязнь.

— Когда жатва в мире людей? — Этот вопрос адресовал Бастиану.

— В праздник зимнего солнцестояния этого года.

— Орион, я хочу посетить мир людей раньше гона. Найти источник колыхания завесы.

— Значит, с завтрашним рассветом направляйся. У вас всё?

Собеседники утвердительно кивнули.

— Оставьте меня!

Мужчины поднялись со своих мест и удалились.

В комнате было холодно, свечи, что стояли по всему периметру спальни, не давали тепла. Камин я не разжигал уже несколько веков. Помещение промёрзло насквозь. Подойдя к тёмному столу из орешника, вытянул выдвижной ящик. Выкинув ненужные свитки на стол, поддел второе дно. Рисунки, что я рисовал в первое столетие, когда отец сослал меня и братьев на границу мироздания, и старая потёртая тетрадка. Присев на стул и сделав пару глотков из бокала, я заученным движением, что повторял каждый день на протяжении десяти веков, перевернул пару страниц и начал читать.

Добро… Я был добрым… Милосердие… Я ценил жизнь и не убивал без надобности… Жертвенность. Я готов был умереть за братьев. Малакай и Бастиан — моя семья… Их жизни важны, они важны мне… Любовь… Важно испытывать это чувство. Прощение. Все совершают ошибки. Я живой, я должен чувствовать. Не забывай! Не забывай! Не забывай, как чувствовать!

Чернила местами истёрлись, но я знал этот текст наизусть. Написанный моей рукой по прибытию в Ин’Ивл-Ллэйн. Спустя столетие я начал замечать изменения в себе. Во время жатвы под руку мне попалась женщина, что пыталась защитить своего мужа. Я ударил её с такой силой, что женское тело отлетело на десятки метров. Послышался хруст костей. Тело осталось лежать в неестественной позе. Мне было всё равно.

Однажды в битве в одном из миров тяжело ранили Бастиана. Клинок был отравлен, и пока Малакай не нашёл противоядие, предводитель Дикой Охоты пролежал в агонии несколько дней и чуть не умер. Я не пришёл его навестить. Мне было всё равно.

Когда Малакая оглушило и завалило обломками, я прошёл мимо, и даже в мыслях не было вытащить колдуна из-под завала. А когда его спохватились, не удосужился сообщить, где видел его в последний раз. Мне было всё равно.

Я был готов пожертвовать собой ради них, а сейчас? Что я чувствую по отношению к своей свите? Продам за медную монету, да за бесплатно забирайте.

Мне начал надоедать секс. Он больше не приносил удовольствие и негу. Всё сложнее было получить разрядку. Женские особи сменялись раз за разом, но результата не было. Я перестал чувствовать радость, перестал смеяться, перестал быть нежным. Мне стало плевать на чувства других. Их мольбы, их ценность для меня стали не выше, чем стул, на котором я сидел.

Я взял в руки рисунки и вышел на балкон, не забыв наполнить до краёв стакан.

Небосвод был чист. Ярко мерцали мириады звёзд. Холодный воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе.

— Что же сейчас происходит там, по ту сторону небосвода?

На первом, уже пожелтевшем от времени, листе были изображены бутоны подснежников, на втором портрет моей матери, с третьего на меня смотрели янтарные глаза.

Я залпом осушил кубок с крепким напитком.

— Всё из-за тебя.

Глава 10. Пламя в ночи

Эрика

Проснулась от ощущения волны, пробежавшей по моему телу. На это было две вероятные причины. Первая — землетрясение. Вторая — ректор проводил эксперимент в своей спальне. И судя по звукам рухнувшего стеллажа в соседних покоях, это точно второй вариант.

Хоть бы заклинанием заглушил комнату.

Я перевернулась на другой бок, лицом к окну. Было ещё темно.

— Цербер тебя раздери, ещё не рассвело!

Наложив шумоподавляющее заклинание на свою спальню и перевернувшись на живот, попыталась уснуть. Сон пришёл, но рваный и липкий. Снилась мне пурга, вой собак и следующий за мной по пятам чёрный силуэт, что нашёптывал мне неразборчивые слова.

Проснулась в поту. Вся ночнушка промокла насквозь. Третью неделю мне снится один и тот же сон.

Нужно меньше общаться с ректором.

Зайберт Агриппа был гением, но, как и положено чрезмерно одарённому человеку, был не от мира сего. Ходили слухи, что в юности он пересёк завесу мира фейри, и это не прошло даром. Встреча с представителями волшебного народа оставила отпечаток в его сознании навсегда.

Но голос, что шептал мне во сне, он был иной. Это от него я покрылась такой испариной.

Включив воду похолоднее, я встала под освежающие струи.

Кто бы ни придумал это устройство, живи сотни лет в здравии, ты, твои дети и дети их детей.

Выйдя из душа, достала из шкафа баночку с маслом для тела. Готовила его сама, из мёда и плодов с соцветиями апельсинов. Видимо, в процессе изготовления меня отвлекли, и я переборщила с ингредиентами. Стоило открыть крышку, и в нос ударял терпкий запах оранжевого фрукта, словно носом уткнуться в разрез апельсина.

За стеной опять что-то взорвалось.

Равномерно распределив по всему телу ароматную субстанцию, принялась за выбор платья.

Сегодня нужно наведаться в