Дикий Имбирь - Анчи Мин

Я осторожно закрыла дверцы шкафа.

Вечнозеленый Кустарник сел за кухонный стол, подобрал свою книгу изречений Мао и бросил взгляд в сторону шкафа.

Что было делать? Мне хотелось выйти из этого шкафа, но я боялась расстроить подругу. Пока я пребывала в нерешительности, из ванной вернулась Дикий Имбирь.

— Возможно, мы сможем найти способ уладить это недоразумение, — произнесла она, — Председатель Мао учит нас, что «для истинного революционера неразрешимых проблем не существует».

Вечнозеленый Кустарник отложил книгу и скрестил руки на груди.

— Я здесь ради тебя, ты мне небезразличен. Просто… я не могу… В общем, я не могу иметь с тобой подобных отношений. Для меня это тоже не просто. Ты должен это понять. Я приняла решение жить в соответствии с принципами Председателя Мао.

— Ты говоришь прямо как вдовствующая императрица династии Цин. А я при тебе должен роль евнуха исполнять.

— Это жестоко, — обиженно произнесла Дикий Имбирь. — Ты же знаешь, что я хочу сделать тебя счастливым.

Парень горько усмехнулся.

— Мучая меня?

— Я готова сделать для тебя все, что угодно, но я не могу заниматься с тобой любовью.

Вечнозеленый Кустарник встал.

— Подожди! — воскликнула Дикий Имбирь. — Я… я не против, если ты… возьмешь дело в свои руки.

Парень не сразу понял, что она имеет в виду. Он сел на место и взглянул в мою сторону. Потом, казалось, расслабился, словно справившись с трудной дилеммой.

— Ты могла бы мне кое-чем помочь, — сказал он почти счастливым голосом.

— Я готова.

— Почитай мне изречения Мао, пока я этим занимаюсь.

— Значит, ты согласен с моим предложением, не так ли? — Дикий Имбирь взглянула на парня. — Что между нами могут быть только платонические отношения?

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Ты не должна смотреть на меня…

— Обещаю. Я буду смотреть в книгу.

— Ты готова?

— Конечно. Что тебе прочитать?

— Что угодно.

— Может «Борьба в Цинганшане»? Или «О кооперировании сельского хозяйства»?

— Нет, не надо.

— Что такое?

— Меня тошнит.

Сама не знаю почему, я скрыла от подруги то, что произошло. Не потому, что я боялась расстроить ее, все было совсем не так. Позже, когда я все обдумала, мне стало ясно, что причиной было решение Вечнозеленого Кустарника скрыть, что он знает о моем присутствии. Несмотря на нашу долгую дружбу, Дикий Имбирь и я по-настоящему так и не сблизились, но Вечнозеленый Кустарник, странным образом стал мне очень близок. Его молчание как будто объединило нас, сделало сообщниками — мы оба предали Дикий Имбирь.

— Ты помогла мне достичь своей цели, — говорила Дикий Имбирь, заваривая мне чай. — Очень хорошо, что ему стало противно его собственное поведение, он смог пересилить зло, заложенное природой. Мы пришли к соглашению, что останемся близкими друзьями и верными товарищами. Теперь я смогу видится с ним каждый вечер, не опасаясь за свое будущее.

— Зачем тебе видеться с ним каждый вечер? Почему бы тебе просто навсегда не оставить его в покое? — почти злобно спросила я.

— Ах, Клен, хотелось бы и мне это знать. Это стало каким-то наваждением, я уже и дня не могу без него прожить.

— Ты влюблена, но отрицаешь очевидное.

— Не надо употреблять это буржуазное слово по отношению ко мне. Я же тебе уже говорила, что подобная лексика исключена из словарного запаса маоиста, и все эти нежности могут мне только навредить. Поклянись, что больше никогда не станешь говорить ничего подобного.

— Но ты же сама только что призналась, что не можешь и дня прожить без него.

— Думаю, такова цена, которую я плачу за то, что стала маоистом. Теперь ты понимаешь, я настоящий золотой слиток: я могу выдержать тысячи ударов молота и останусь невредима.

— А как же он?

— Его надо немного исправить. Он создан быть маоистом. Мы с ним пара настоящих революционеров.

— И все время сражаетесь.

— Ну, в этом часть притяжения! Ты… Клен, ты видела, как он на меня набросился?

— А я разве могла этого не заметить?

— Что ты в тот момент подумала?

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Скажи, что ты думаешь.

— Что это мерзко.

— Молодец, Клен. Ты откровенна и умеешь противостоять злу.

— Что ты обо мне знаешь?

— Я знаю о тебе все. Тебе я могу доверять свои самые большие секреты. Без тебя я не стала бы маоистом.

Школьный двор наполняли запахи чернил и клейстера. Это был особый мир, где ежедневно на стенах вывешивались новостные колонки, освещавшие ход семинаров по маоизму. Не успевал один лист просохнуть, как на него уже наклеивали новый. Следы растекшихся чернил напоминали слезы. Порывы ветра срывали листы и разносили их по веткам деревьев, а дождь смывал со стен аккуратно выведенные надписи. Строки сливались, невозможно было разобрать ни одного иероглифа. Сколько сил потрачено впустую. Никто уже не читал стенгазеты, долдонившие одно и то же.

Нам уже исполнилось семнадцать, и мы опять не изучали ничего другого, кроме трудов Мао. Как-то один преподаватель предложил дополнить программу курсом всемирной истории, и его тут же заподозрили в причастности к шпионажу в пользу иностранных спецслужб. По географии мы вновь и вновь исследовали маршрут Красной армии во время Великого похода 1934 года. Из семестра в семестр перед нами висела одна и та же карта с названиями деревень, которые мы заучивали для контрольных работ. Мы не получали сведений ни об одной стране, кроме России, Албании и Северной Кореи. Мы кричали «Долой американских империалистов!», но при этом и понятия не имели, где находится Америка.

«Партия, обладающая дисциплиной, вооруженная теорией марксизма-ленинизма, опирающаяся на самокритику и тесно связанная с народными массами…» Сидя на занятии, я умирала от скуки. Мы слушали трансляцию чтений последнего распоряжения центрального политбюро партии, «…армия, руководимая такой партией; единый фронт, руководимый такой партией и объединяющий все революционные классы и революционные группы, — эти три фактора представляют собой главное оружие, с помощью которого мы побеждаем врагов…» Я слышала эти слова, но мой мозг отказывался вникать в их смысл. Единственное, что отложилось у меня в голове, так это то, что за время трансляции сменилось три диктора, истощивших свои голоса.

Место моей подруги было свободно. Став главнокомандующим красных охранников, она довольно редко появлялась на занятиях. Из-за недосыпания Дикий Имбирь сильно похудела, но энтузиазм ее, казалось, не угас. День за днем она ходила из одной школы в другую и занималась пропагандой маоизма. Выступала со своими наставлениями во всех округах, на рынках, заводах, в общественном транспорте и везде, где только бывали люди. Она демонстрировала свое мастерство, цитируя сотни изречений Мао, и пела революционные песни. Она не успевала по математике, но ее это не беспокоило. Она искренне верила, что, будучи маоистом, можно легко решить все проблемы. Лучшей ее речью по-прежнему была та, в которой она рассказывала о своей встрече с Председателем Мао. И, несмотря на то, что эта история подробно излагалась уже сотни раз, она ей не надоедала. Девушка с прежней живостью рассказывала о встрече с Великим кормчим. Речь ее была настолько эмоциональной, что к концу на глазах у слушателей появлялись слезы, и они устремлялись к героине, чтобы пожать ей руку, считая, что, прикоснувшись к ней, они прикасаются к Мао.