Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

Соню проняло. Она остановилась. Несколько мучительно долгих мгновений размышляла, теребя толстыми пальцами густой пушок над верхней губой. Потом снова повернулась к Асе всем телом и, разведя руками, пробубнила:

– А я-то что? Мне-то что? Это все мужик твой вытворяет! Машина подъехала. Оттуда вышли двое. Я им кричу: машину не так поставили. Они на меня даже не глянули. А я мету, между прочим. И мне за это деньги платят, чтобы я мела, значит… Потом в подъезде шум. Я сунулась было туда, а они дерутся с Ленькой твоим. Ящик нижний почтовый своротили. Дверь опять же подъездную с петли сорвали.

При последнем заявлении дворничихи Ася усмехнулась: дверь-то, допустим, с петли сорвали еще в прошлом году. И стояла она с тех пор прислоненная к стенке, чудом удерживаясь на одной. Никто ее и никогда не трогал, во избежание риска быть ею же и прихлопнутым. Так что хотя бы в этом криминала никакого нет, это Соня зря наговоривает. Но напоминать дворничихе про данное обстоятельство Ася не стала. Пусть та выговорится.

– Во дворе опять подрались. Эти двое еле с ним справились, когда в машину-то впихивали. А Ленька твой опять же скамеечку у подъезда едва не своротил. Все ногами в нее упирался. Хулиган!

– А что потом? – хрипло выдавила из себя Ася.

– А потом они развернулись так, что визг от тормозов на всю округу был, и умчались. А там, между прочим, детишки гуляют с мамашами. Воскресенье, на улице благодать, самое время для прогулки. А он такие кордебалеты устраивает посеред двора. – Соня неодобрительно покосилась в ее сторону. – Как только ты с таким драчуном живешь. Вон и дома набедокурил.

– Что за машина? – пробормотала Ася, слабея с каждой минутой. Еще, наверное, минута, и она точно осядет на пол. Прямо под осуждающим взором дворничихи и осядет. – Может быть, вы запомнили номера или что-то еще?!

– Номера! – Соня догадливо хмыкнула. – Уж запомнила бы, коли они грязью не были замазаны. Будто нарочно замазали, представляешь, Ася! А машину запомнила. – Дворничиха горделиво подбоченилась. – «ВАЗ» двадцать один ноль восемь, цвет «баклажан», во! Небось думаешь, чего-нибудь путаю? Ты не думай, Ася, я в этом деле шарю будь здоров. И мужиков бы запомнила, кабы не стекла тонированные да поближе бы я к ним стояла. Мне пришлось отойти подальше, когда они дрались-то. Но что машина «восьмерка» цвета «баклажан», будь уверена. А что хоть за машина-то? Ты в курсе или как? Ай долгов муженек наделал? Или влетел еще куда-нибудь? Может, это ФСБ пожаловала?

– Почему ФСБ? – Осесть на пол Ася не осела, но в дверь вцепилась мертво, ноги определенно отказывались ее держать. – Почему обязательно ФСБ?

– А кто еще, по-твоему, будет безнаказанно по городу раскатывать с залепленными номерами? Наивная ты, как я погляжу. Только у них вся и власть, девка! Я же не вчера родилась. Слушай! А он где работает, муж-то твой? Может, он какую государственную тайну продал за границу?

– Соня! Я вас умоляю! – со стоном возопила Ася и покачала головой. – Я еще и сама не разобралась. Дайте мне время, хорошо? И это… с жалобой-то уж повремените. Ладно?

Соня раздумывала не больше десяти секунд. Чуть нахмурив густые брови, согласно кивнула:

– Хорошо. Свои ж все-таки люди. Только ты это, Ася, коли новости какие будут, уж скажи, что за козлы так круто у нас во дворе куролесят.

Дворничиха ушла. Ася захлопнула дверь и на негнущихся ногах пошла в гостиную. Про разбросанные ботинки, циновку, зеркальные осколки она совсем забыла. Забыла, что собиралась навести порядок в прихожей и подмести пол. Кажется, последние сутки она только тем и занимается, что уничтожает в квартире следы погрома…

Подтянув к себе за шнур телефонный аппарат, она набрала номер Ванькиной квартиры и замерла. Нет, дома его не было. Хотя должен был быть. До их встречи у больницы оставалось еще полчаса. Езды ему туда минут десять даже на автобусе. Где же он может быть?

Ася вернулась в прихожую, вытащила из сумки мобильный и опять набрала Ваньку. Он оказался вне зоны действия сети. Это просто колдовство какое-то вокруг нее, да и только! Как только кто-то бывает ей нужен, так он мгновенно оказывается вне этой самой зоны. Вот вам и удобство мобильной связи.

Она облокотилась о спинку дивана, подтянула ноги под себя и прикрыла глаза.

Итак, ночная история, кажется, не только имеет продолжение, но и успела обрасти новыми ужасающими подробностями.

Кому перешел дорогу Ленька? Что это за серьезные ребята, что не побоялись белым днем на глазах у почтенной публики устроить похищение?

В этой истории ее могло утешить лишь одно: Ваньки среди них не было. Его Соня хорошо знала, поскольку не раз отвоевывала у его джипа дворовую территорию. Его тяжело было не узнать даже издалека: высокий, тяжеловесный, с огромными ручищами и лобастой головой. Нет, его бы дворничиха точно узнала. Значит, Ванька ни при чем? Хорошо бы… Хорошо бы, если так…

Не успела Ася о нем вспомнить, как Иван не замедлил явить ей свое присутствие, забарабанив в дверь кулачищами.

– Ты с ума сошел, да? – только и могла вымолвить Ася, испытав такое облегчение, что едва не расплакалась. – У меня дверь, между прочим, не железная. Да и нервы тоже.

– Уже вижу, – буркнул он, переступая порог. – Что за хрень тут у вас происходит? Дворничиха чуть меня метлой со двора не погнала. Что-то орала про твоего красавчика, про драку какую-то. Тут у тебя что? Зеркало, что ли, разбила? Или это он тебя?

На последней фразе голос Ваньке изменил, и он испустил какой-то нечленораздельный петушиный клекот. Ясно, сейчас он вскочит на своего любимого конька и начнется. Началось…

Первым делом он ухватил ее за плечи и тряхнул как следует, словно испытывал на прочность состояние ее скелетной и мышечной массы. Потом приподнял ее лицо за подбородок и внимательно оглядел лоб, лицо, шею. Не постеснялся осмотреть также щиколотки и запястья. И лишь удостоверившись, что она не в синяках, сурово потребовал объяснений.

А что ей было делать? Делать было нечего, она и рассказала. И о нападении на Леньку, и о сегодняшнем похищении. Умолчала лишь о бутылке, осколки от которой спрятала в своей сумке, и о фотографии, на которой Ванька самолично был запечатлен с пострадавшей красавицей.

Что тут началось, боже! Что началось…

Ванька метался, орал, матерился все больше в адрес пропавшего Леньки. И снова метался и орал. Ему уже было плевать на то, что под его огромными ботинками осколки зеркала превратились в крошку и противно скрипели всякий раз, как он пробегал по прихожей. Плевать на то, что он трижды пнул ее левый ботинок и пару раз поддел злополучную циновку. Ее сводный братец был в неистовстве, и соваться в такой ситуации ему под руку не стоило. Поэтому Ася помалкивала и потихонечку одевалась. Если она правильно понимала и оценивала ситуацию, то ехать в больницу к пострадавшей ночью девушке им все равно придется. И после этого еще куда-то, маршрут был назван Ванькой далеко не точно, но расспрашивать Ася так и не решилась.