Изумрудные объятия - Шеннон Дрейк

Она открыла глаза и увидела, что Брюс смотрит на нее. И не просто смотрит, а видит насквозь. Его губы скривились в подобии усмешки.

— Возможно, я ничего не добьюсь, — сказал он, — но все равно я должен поехать.

— Брюс, заодно присматривайтесь: может быть, что- то удастся услышать про юную Каннингем, — посоветовал Мактиг. — Говорю вам, девчонка сбежала, ни слова не сказав своей бедной матери.

— Да, вы правы, я о ней поспрашиваю, — сказал Брюс.

После того как врач забинтовал Мартисе щиколотку, все пододвинули кресла ближе к камину и стали потягивать теплый бренди, изгоняя холод промозглого вечера. Мужчины продолжали беседу, Элайна задумчиво смотрела на огонь, и Мартиса предположила про себя, что она, наверное, думает о пропавшем любимом. Ей пришло в голову, что если Брюс Кригэн будет отсутствовать, это даст ей прекрасную возможность обыскать его библиотеку. Увидев, что он снова наблюдает за ней, Мартиса поспешно опустила взгляд и стала смотреть на огонь в камине. Она подумала, что сегодня вечером нужно попросить у него разрешения в его отсутствие пользоваться библиотекой.

Мактиг встал.

— Кажется, дождь кончился. В таком случае я возвращаюсь домой. Спасибо за тепло и гостеприимство, Брюс.

— А вам спасибо за то, что так быстро пришли на берег, и за то, что вернулись сюда ради леди Сент-Джеймс, — ответил Брюс.

Мактиг пожелал всем приятного вечера, и Брюс пошел проводить его до двери. Когда он ушел, Питер зевнул и сказал, что отправляется спать.

С Мартисой остались только Элайна, Йен и Конар. Вернулся Брюс. Все четверо посмотрели на него выжидательно. Брюс спросил кузенов:

— Вам что-нибудь нужно до моего отъезда?

Йен замотал головой:

— Нет, Брюс, мы сами справимся. А если возникнет что-то непредвиденное, пошлем тебе телеграмму в Эдинбург.

— Тогда я отнесу леди Сент — Джеймс в постель.

Брюс поцеловал сестру в щеку и пожелал всем спокойной ночи, потом подхватил Мартису на руки.

Брюс нес Мартису вверх по лестнице, и она знала, что он собирается поговорить, но он молчал до тех пор, пока не принес ее в спальню и не положил бережно на кровать. Он выпрямился, встал, немного отступив от кровати, и скрестил руки на груди. Мартиса вдруг поняла, что ей предстоит выслушать лекцию.

— Вам надо поберечь ногу. Теперь это может быть не так легко, но Мактиг обещал прислать завтра утром пару костылей, так что вы сможете понемногу передвигаться. Ваши двери всегда должны быть заперты на засовы. Вы меня поняли? — Он шагнул ближе. — Это очень важно. Всегда запирайте двери на ночь.

— От призраков? — спросила Мартиса.

Было видно, как Брюс стиснул зубы.

— От любого незваного гостя.

Он повернулся и направился к двери, Мартиса села в кровати и спросила:

— Кого в этом доме мне следует бояться?

Брюс остановился и медленно повернулся к ней лицом, его глаза полыхнули таким огнем, что, казалось, могли бы сжечь даже, ее душу.

— Незваный гость, миледи Сент-Джеймс, не обязательно должен прийти из дома, он может прийти снаружи. Ни один замок не бывает абсолютно неприступным.

Она облизнула пересохшие губы.

— Но если вы так беспокоитесь…

— Я уверен, что вы будете в безопасности. В ближайшие несколько дней полнолуние нас не ожидает.

— Полнолуние… — прошептала Мартиса.

Брюс тихо выругался.

— Держите двери запертыми, и все будет в порядке. Пока что. Вы понимаете?

— Нет, я не понимаю! — сердито возразила она. — Расскажите, объясните мне…

— Что я должен объяснить? — перебил он. — Ведь я в ваших глазах чудовище, не так ли?

Он сделал шаг к ней. Она задрожала, и все же ей не было страшно. Как бы он ее ни запугивал, она не боялась.

Мартиса думала, что Брюс прикоснется к ней, поцелует, ее фантазии приняли опасное направление, внутри у нее все затрепетало, потому что если бы она закрыла глаза, то увидела бы его таким, каким видела в своих снах, — обнаженным, быстрым и грациозным, как ночная пантера, великолепным и голодным, берущим все, что хочет.

И отдающим все.

Но он к ней не прикоснулся. Не прикоснулся в устрашающей манере. Он остановился возле кровати и нежно погладил ее щеку. Это было легкое, едва заметное прикосновение, но очень обольстительное. А потом почти с нежностью предупредил:

— Мартиса, будьте осторожны. Умоляю, отнеситесь к моим словам всерьез. Доверьтесь мне в этом. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Он уронил руку, повернулся и ушел. Дверь за ним закрылась. Он предупреждал, чтобы она запирала дверь на засов. Мартиса, прихрамывая, наполовину доковыляла, наполовину допрыгала на одной ножке до двери, морщась, когда приходилось наступать на больную ногу.

— Мартиса?

Казалось, Брюс по ту сторону двери даже чувствовал ее боль.

— Я здесь. Хочу запереть дверь на засов.

Но она не заперла ее, а распахнула, вспомнив, что не спросила Брюса про библиотеку. Он стоял в темноте, высокий, загадочный и завораживающий. При виде ее он удивленно вскинул брови.

Она не сразу смогла заговорить, несколько мгновений голос ее не слушался. Наконец она спросила:

— Лэрд Кригэн, можно мне в ваше отсутствие пользоваться библиотекой? — Она изящным жестом подняла руку и снова уронила. — Поскольку я не смогу много ходить по замку, было бы неплохо посидеть в библиотеке.

Брюс отвесил формальный поклон.

— Дорогая моя, вы должны быть моей гостьей во всем. — Его голос прозвучал холодно и чуть насмешливо: — Ходите где хотите, берите что пожелаете. Признаться, я удивлен, что вы потрудились просить разрешения.

Она мило улыбнулась.

— Но, милорд, это вы, а не я, склонны брать без спросу.

— Только то, что должно быть моим! — быстро парировал он.

Мартиса залилась краской, но он галантно поклонился и закрыл дверь.

— Заприте на засов! — бесстрастно сказал он с другой стороны двери.

Она так и сделала.

— Спокойной ночи, миледи! — пробормотал он.

— Скатертью дорога! — пробурчала себе под нос Мартиса.

Но он ее услышал. Каким-то чудесным образом услышал через закрытую дверь. И пока она ковыляла от двери до кровати, и даже когда легла и накрылась одеялом, его тихий насмешливый смех, казалось, преследовал ее.

Без Брюса весь замок Кригэн казался опустевшим. Хогарт как-то сник и притих, стал не похож на себя прежнего — радушного, хотя и мертвецки бледного. Элайна ушла в себя еще глубже. Даже Холли казалась какой-то подавленной.

Питер и кузены Брюса большую часть времени где-то отсутствовали, в первые два дня после отъезда Брюса они даже не возвращались к ужину. Погоду стояла плохая, считать овец стало труднее. Одна рабочая лошадь подвернула ногу, и ее пришлось пристрелить; в поместье возникло и еще множество самых разных сложностей, как сообщил Хогарт. Мартиса и сама была в какой-то степени печальна, потому что, получив разрешение от Брюса копаться в его библиотеке, обнаружила, что у нее нет на это сил. В первый день она чувствовала ужасную боль в щиколотке, если даже только пыталась наступить на эту ногу. А проводить обыск на костылях по меньшей мере трудно. В тот день она просмотрела многие тома, стоявшие в первом ряду полок, сама не зная, что ищет. Потом ей пришло в голову, что в действительности ей нужно пролистать каждую книгу, потому что книга — идеальное место, где можно спрятать изумруд. Если вырвать страницы, в образовавшемся углублении прекрасно поместится камень. Но эта задача повергала Мартису в смятение: в библиотеке хранились сотни книг. И поиски нужно было закончить до возвращения Брюса.