Чайный фургончик Рози - Ребекка Рейсин

даже не удосужился попрощаться. Я крепче обнимаю дерево: чем быстрее я выполню все капризы Арии, тем быстрее это закончится. Прислоняюсь лбом к коре, которая оказалась куда мягче, чем я думала. Вскоре на душе становится спокойно, да так, что мой мозг превращается в желе.

– Чувствуешь? Работает! – торжествующе объявляет Ария, исследуя меня взглядом.

Ни за что в этом не признаюсь.

– Ничего не работает.

– Врешь!

– А ты деревья обнимаешь!

– А ты… Землянка!

– Чего?

Я отпускаю дерево и начинаю хохотать. Я рада, что нашла такую странную подругу, это помогает выбраться из зоны комфорта.

– Подпитались магией дерева, теперь давай подпитаемся твоими вкуснющими бутербродами.

Мы болтаем и едим под раскинувшейся кроной дерева у самой реки. Я удивляюсь, когда на телефон вдруг приходит сообщение. Пользоваться сотовым в самом сердце природы – чистой воды кощунство, но проверить нужно. Вдруг мне пишут по поводу доставки моих продуктов в наш следующий пункт назначения? Я выуживаю телефон из глубокого кармана, открываю сообщение и сразу же об этом жалею.

Бутерброд выпадает из моей руки и ломается от столкновения с землей. Я убираю телефон и поспешно запихиваю остатки сэндвича в контейнер. Потом выброшу. Аппетит в любом случае пропал.

– Что такое? – спрашивает Ария. – Ты побледнела.

Я сглатываю слезы, пытаясь не разрыдаться прямо перед Арией. Мне нельзя! Я не плачу на людях, не показываю, когда мне плохо. Но чувства накапливаются и грозят вырваться одной громадной лавиной. Это когда-нибудь закончится? Словно адская петля, затянувшаяся на моей шее.

– Да так… Новости из Лондона. По поводу работы.

Подруга гладит меня по спине, в глазах блестит печаль.

– Что-то не похоже, что это с работы, – мягко говорит она. В ее голосе столько тепла и заботы, что мои слезы рвутся наружу еще сильнее. – Почему ты не хочешь поделиться? Я же никому не расскажу.

Когда я была в старших классах, одна девчонка сказала мне те же самые слова. А потом мой отец стал посмешищем, и о том, чего я стыдилась, узнали все. Но это другое: нам всем разбивали сердце. Ничего особенного.

– Каллум объявил в «Лондонском вестнике», что Клоя беременна, – я прижимаю колени к груди. Так и хочется сжаться в комочек и исчезнуть. – Мы еще даже не развелись, а у него будет ребенок!

– Рози! Мне очень жаль!

– Только мне кажется, что у меня все нормально, как что-то всплывает и напоминает мне о том, что я потеряла.

– Давно вы разошлись?

Горло жжет от сдерживаемых слез.

– Он бросил меня второго февраля, на мой день рождения.

– В день рождения?! Вот подонок, – она хмурится. – Ты поэтому уехала из Лондона?

Я киваю, не осмеливаясь заговорить, представляя, как Клоя держит на руках очаровательного младенца, а мой муж с любовью смотрит на них. Похоже, Марио просто пытался меня успокоить… Каллум ничуть не жалеет, что ушел от меня. Скорее наоборот – на всех парах мчится вперед.

– Ты его все еще любишь? – участливо спрашивает Ария. От нее так и лучится сочувствие, и мои губы начинают дрожать.

– Я любила то, что между нами было. Но я не могу любить того, кто так со мной поступил. Оттого и не понимаю, почему тогда мне так невыносимо больно. А он там милуется с другой. Это нечестно.

Ария подбирается ближе ко мне и обнимает так сильно, что из меня выходит весь воздух.

– Совсем нечестно.

Я позволяю слезам сбежать по щекам. Интересно, они оставят за собой шрамы? Я достаю телефон и еще раз читаю сообщение Салли:

Рози, золотце, я решила, что лучше тебе узнать об этом от меня. Смягчить новость не получится, скажу прямо: Каллум рассказал в журнале, что они с Клоей ждут ребенка. Говорят, она на четвертом месяце. Мне так жаль, моя дорогая. Салли ххх

– Ребенка зачали, когда мы еще были вместе и жили в одной квартире.

– Рози, он тебя не заслуживает! Я верю в карму, ему это еще вернется. Чтоб ему курица недодержанная попалась! – грозно выкрикивает Ария. – Вот прям полусырая!

Я не выдерживаю и смеюсь.

– Надеюсь, так и будет.

– А теперь серьезно: я понимаю, как тебе больно, но слушай, тебе ведь крупно повезло. Судьба уберегла от такого мудака!

Я киваю. Это все понятно, но сердцу не прикажешь.

– Это правда. Просто я так сильно его любила… У нас были свои сложности, но все же. Я даже не думала, что он может меня не любить. А все оказалось ложью! Каллум спал с Клоей, а потом как ни в чем не бывало возвращался домой ко мне. Мне тошно об этом думать. И как теперь кому-то верить? Может, все лгут и притворяются!

– Я уверена, что не все. Не все мужчины такие, – говорит Ария. – Я уверена, что он тебя любил, причем так же сильно. Тебя нельзя не любить! Просто он сделал неправильный выбор, а теперь будет жить с его последствиями. Но не ты! Ты свободна! А он будет привязан к ребенку и другой женщине. Знаешь, изменил раз, изменит и второй, и она это узнает на своем опыте. А ты будешь путешествовать и наслаждаться жизнью. Никаких обязательств и тягот! Будешь, не знаю, целоваться и крутить шашни со всякими красавчиками вроде Макса.

Я в шутку пихаю ее в плечо.

– Очень хотелось что-нибудь сказать про него, да?

– Спокойно, – она поднимает руки, сдаваясь. – Просто я считаю, что наукой давно доказано: лучший способ склеить разбитое сердце – упасть в руки какому-нибудь красавчику вроде Макса. Ну, ты его видела?

Я откидываюсь на пледик и хохочу. Мне смешно от ее слов, от того, что наши босые ноги покрыты грязью, а мы сами валяемся под магическим деревом. Но мой смех быстро угасает, когда я представляю Клою с растущим животиком. Теперь другая женщина спит в моей кровати с моим мужем и готовится стать матерью. Она живет моей жизнью, а я тут, в бегах.

А что во мне такого? Влюбится ли в меня хоть кто-нибудь после Каллума? Если, конечно, он вообще меня любил.

Ария берет меня за руку.

– Милая, я ведь слышу, как в твоей голове крутятся шестеренки и ты мучаешь саму себя. Ну, бывает, вышла ты замуж за свинью. К сожалению, такое часто случается. Но тебе же не восемьдесят! Жизнь не окончена! Ты обязательно кого-нибудь найдешь, просто не опускай руки. Но сначала тебе нужно понять, что делает тебя счастливой. И ты получишь это сполна.

Я обдумываю ее слова. А она ведь права. Я уже ничего не могу изменить, не могу отмотать