Как устроена экономика - Ха-Джун Чанг

Тем не менее с 1980-х годов многие сторонники неоклассической школы также разработали теории, которые доходят до того, что отрицают возможность провалов рынка вообще. Например, теория рациональных ожиданий в макроэкономике или гипотеза эффективного рынка в финансовой экономике в основном утверждали, что люди знают, что делают, поэтому правительство не должно вмешиваться в их жизнь, – или, если пользоваться специальными терминами, субъекты рынка рациональны, следовательно, его деятельность будет эффективной. В то же время появился аргумент неэффективного государственного вмешательства – утверждение, что провал рынка сам по себе нельзя считать оправданием государственного вмешательства, поскольку действия правительства могут оказаться даже менее эффективными, чем деятельность рынка (подробнее об этом читайте в главе 11).

У неоклассической школы есть ряд уникальных преимуществ. Ее настойчивость в упрощении явления вплоть до уровня отдельных индивидуумов дает ей высокую степень точности и логической ясности. Кроме того, она весьма универсальна. Возможно, кому-то покажется, что очень трудно быть «правым» марксистом или «левым» австрийцем, однако есть много «левых» неоклассических экономистов, например Джозеф Стиглиц и Пол Кругман, и «правых» – Джеймс Бьюкенен и Гэри Беккер. Несколько преувеличивая, можно сказать, что если вы достаточно умны, то с помощью неоклассической теории сумеете оправдать любую государственную политику, любую корпоративную стратегию и действия любого индивидуума.

Неоклассическую школу критиковали за слишком сильную веру в то, что люди (индивидуумы) эгоистичны и рациональны. Однако слишком многое доказывает, что это не так, – от солдат, закрывавших своим телом товарищей от пуль, до высокообразованных банкиров и экономистов, веривших в сказку бесконечного финансового бума (что происходило до 2008 года). (Подробнее об этом читайте в главе 5.)

Неоклассическая экономика слишком уж одобряла статус-кво. При анализе проблемы индивидуального выбора она принимала как данность социальную структуру общества – или распределение денег и власти. Это привело к тому, что неоклассическая школа стала рассматривать лишь те варианты индивидуального выбора, которые возможны без фундаментальных социальных изменений. Например, многие неоклассические экономисты, даже «либеральный» Пол Кругман, утверждали, что мы не должны критиковать низкооплачиваемые рабочие места на фабриках, потому что альтернативой может оказаться отсутствие вакансий вообще. Это верно, если принять социально-экономическую структуру общества как данность. Однако как только мы будем готовы изменить саму структуру, найдется множество альтернатив низкооплачиваемым рабочим местам. С новым трудовым законодательством, которое расширяет права трудящихся, с земельной реформой, уменьшающей поток дешевой рабочей силы на фабрики (поскольку больше людей будет оставаться в сельской местности), или с промышленной политикой, создающей рабочие места для высококвалифицированных специалистов, у людей появится выбор между низко– и выше оплачиваемой работой, а не между низкооплачиваемой работой и полным ее отсутствием.

В центре внимания неоклассической школы находится обмен и потребление, что заставляет ее пренебрегать сферой производства – большой (и самой важной, по мнению многих других школ) частью экономики. Комментируя этот недостаток, Рональд Коуз, экономист институциональной школы, в своем докладе во время вручения Нобелевской премии в области экономики в 1992 году пренебрежительно охарактеризовал неоклассическую теорию как такую, которая годна только для анализа того, как «одинокие люди обмениваются орехами и ягодами на краю леса».

Капитализм – мощное средство экономического прогресса, но он рухнет, как только частная собственность станет препятствием для дальнейшего развития.

Марксистская школа экономики родилась из трудов Карла Маркса, написанных в период 1840–1860-х, начиная с «Манифеста Коммунистической партии»[55]1848 года, созданного в соавторстве с Фридрихом Энгельсом (1820–1895), его интеллектуальным партнером и финансовым покровителем, и заканчивая публикацией первого тома «Капитала»[56]в 1867 году{55}. Теория получила дальнейшее развитие в Германии и Австрии, а затем в России и Советском Союзе в конце XIX – начале XX веков[57]. Позже, в 1960–1970-х, ее подробно рассматривали в США и Европе.

Как я уже говорил, марксистская школа унаследовала многие элементы классической. Во многом она гораздо ближе к классическому учению, чем ее самопровозглашенная преемница – неоклассическая школа. Так, марксисты приняли трудовую теорию стоимости, открыто отклоненную сторонниками неоклассической экономики. Они также поставили в центр внимания производство, тогда как неоклассическая школа в первую очередь интересовалась потреблением и обменом. Марксистская школа предусматривала экономическую систему, состоящую из классов, а не отдельных людей, – еще одна ключевая идея классической школы, не принятая неоклассической теорией.

Развивая элементы классической школы, Маркс и его последователи в итоге пришли к экономике, очень отличающейся от того, что предлагала неоклассическая школа.

Развивая взгляды классической школы, согласно которым в основе экономики лежит производство, марксистская школа утверждала, что производство – это основа общественного порядка (так говорил Энгельс). Каждое общество рассматривалось как построенное на экономическом базисе, или способе производства. Этот базис состоит из производительных сил (технологий, машин, человеческих навыков) и производственных отношений (прав собственности, трудовых отношений, разделения труда). На него опирается надстройка, включающая в себя культуру, политику и другие аспекты человеческой жизни, которые, в свою очередь, влияют на функционирование экономики. В этом смысле Маркс был, вероятно, первым экономистом, который систематически исследовал роль институтов в экономике, предвосхитив образование институциональной школы.