Единица безумия - Оксана Николаевна Сергеева

Натали Портман. Что та с цветком, что ты с аквариумом.

– Может, хватит надо мной издеваться?

– А что мне, мать твою, делать? – рявкнул Андрей. – Ты мало того, что мужика грохнула, так еще и меня в свидетели позвала! И Федю! Я, бл*ть, бывший врач-нарколог, имеющий сейчас небольшой и чуть-чуть нелегальный бизнес, а не криминальный авторитет!

– Тогда останови, я выйду!

– Я тебе выйду! И что нам теперь с Федей делать?

– Ясное дело – что, – многозначительно глянул на него Федор взглядом, который понятен был только Погодину.

Андрей насупился и остальную часть пути сидел молча. Мысль Феди ему не нравилась, хоть «доверенное лицо» еще не высказалось вслух. Женька тоже не вымолвила ни слова. Всеобщее молчание создавало осязаемо напряженную обстановку до самого дома Погодина.

Войдя в его чистую уютную квартиру, Женьке сразу захотелось еще раз отмыться от всего произошедшего. Она не стала себе в этом отказывать, тем более, как ей показалось, Андрей и Федя хотели переговорить с глазу на глаз, а ей было невмоготу насиловать свой угнетенный дух очередной стычкой с Погодиным. Она и без того чувствовала себя дерьмово. Достав из сумки привезенные вещи обнаружила, что не взяла ничего наподобие пижамы, кроме той, в которую была одета и которая намокла от расплескавшейся из аквариума воды.

– Андрей, можно я схожу в душ?

– Иди.

– А можно взять твою футболку?

– Возьми, – отвечал Андрей, даже не глядя на нее, а глядя на Федю.

Женька обрадовалась такому безучастию и поторопилась убраться в ванную.

– У тебя наверняка есть какие-то соображения, – предположил Андрей.

– Ты и сам все знаешь. Это ЧП. Тут без вариантов. Во-первых, если пришли раз, то придут еще раз. Во-вторых, у нас труп. В-третьих, я почти уверен, Женя успела засветиться на какой-нибудь камере. Так что уже утром может начаться большая заварушка.

– Что делать?

– Надо идти к папе. Кстати, «перышко» я нашел, – Федя двумя пальцами вытащил из кармана Женькин нож.

– Федя, – с особенным выражением произнес Андрей, – спасибо папе, что ты у нас есть.

Федя просиял и сунул нож в пакет с вещами, которые нужно было уничтожить.

Глава 14

Ехать к отцу Андрей не хотел, но другого выхода не было. К Леднёву с такой проблемой не подкатишь. Во всяком случае, Погодин не мог. Они старые добрые приятели, но не до такой степени, чтобы сказать: «Помоги, у нас тут труп». В общем, все оказалось сложно и плохо. Придется либо оставить все, как есть, и тогда Женьку загребут, повесив на нее все, что только можно, либо обращаться к папе. Помнил свои слова, что никогда к нему не придет и никогда ни о чем не попросит. Теперь что? Посыпать голову пеплом и просить о помощи? Как серпом по яйцам, ей-богу. А иначе никак, ведь в случившемся Андрей чувствовал и свою вину. Забери он Женьку, ничего б такого не произошло. Надо было не слушать эту полоумную, а везти к себе и прокапать, дабы быстрее протрезвела.

Подумав об этом, Погодин решил следовать своей запоздалой мысли: промыл Женьке желудок и пригвоздил к кровати капельницей. Дольчегабана, правда, пробовала сопротивляться, убеждая, что она в норме, но в этот раз ее никто не слушал.

Заснуть Андрей не смог. Лежа рядом с Женькой наблюдал, как ночь сменяется утренним сумраком. В комнате еще было темно, первые дневные лучи едва в нее проникали, а он уже вскочил с постели, подгоняемый внутренним нетерпением.

– Ты куда? – встревоженно спросила Женя. Оказалось, она тоже не спала.

– А ты как думаешь? Поеду к папе. Решать твои проблемы.

– А как твой папа-алкоголик может решить мои проблемы?

– Пока не знаю. Поеду – спрошу.

– Погодин, ты надо мной издеваешься, – вздохнула она и спряталась с головой под одеялом.

– Мне вообще не до шуток.

Андрей не стал поднимать Женьку с постели. Не предлагал завтрак, не тревожил разговорами. Сделав себе кофе, вызвал Федю. Теперь у него есть некоторое время, чтобы смириться с неумолимой реальностью – он едет к папе.

Впервые Погодин увидел отца, когда ему минуло семь лет. Было холодно, моросил противный дождь, а они с матерью почему-то долго стояли на улице у какого-то высокого здания. Руки и ноги у него окоченели, куртка почти насквозь промокла. Потом мать толкнула его в спину и сказала: «Вон твой папаша, иди». Но сдвинуться с места он не смог, тогда мать схватила его за руку и повлекла за собой. Конечно, теплой встречи не вышло. Охрана оттащила мать, едва они приблизились к Рысю. Ни вопли не помогли, ни щемящие признания, что Андрей его сын, ни злобные проклятия. Рысь лишь глянул на него презрительно и отогнал от себя, как бездомного щенка: «Давай, пацан, иди! Иди отсюда!». До сих пор Андрей помнил свое потрясение. Тогда он пообещал себе, что никогда к нему больше не подойдет – нет у него отца. Не было и не будет! Не оправдались надежды матери, что Рысь, увидев отпрыска, вспыхнет любовью и станет их содержать. Росло ее недовольство, росла ненависть Андрея к отцу.

– Сиди дома и никуда не высовывайся. Поняла? – предупредил он Женьку, когда Федя подъехал.

– Угу.

– Поняла?

– Поняла! – рявкнула она нервно. – Куда я высунусь после вчерашнего, я теперь собственной тени боюсь!

Андрей посмотрел на Женю, подумав, не рассказать ли ей правду об отце, но решил, что поговорит позже, когда решится вопрос. Если он решится…

– Может, лучше сообщить о том, что едешь? – осторожно предложил Федор.

– Сообщи, – согласился Андрей, перекладывая эту ответственную миссию на помощника.

Сам он испытывал такое напряжение от предстоящей встречи, что не придумал, как начнет разговор и что вообще скажет, позабыв все положенные и неположенные в таких случаях слова. Обычно Андрей пытался все просчитать, подготовить запасной план, но сегодня плана не было. Ни одного варианта на случай, если отец откажет.

Федя ехал быстро, но хотелось, чтобы авто мчалось еще быстрее. Чтобы воспоминания, которые снова начали всплывать в голове, не всплыли…

В особняке на Николиной Горе до этого дня Андрей бывал лишь пару раз, и то не по своей инициативе. Гамадрилы Рыся чуть ли не силой его сюда привозили, так велика была отцовская любовь. Путь по дорожке показался Андрею слишком длинным,