В поисках Света - Игорь Калинаускас

Чтобы все это сказать вот такими простыми словами, мне понадобилось тридцать лет. У вас есть шанс сильно сократить это время, если вы сможете опереться на мои слова не как на инструкцию, а как на подсказку, намек, повод для размышления. Какой бы ни была ваша социальная биография, значение имеет только одно — этот путь так сложился, потому что вы учились, или же он случайно таков, как все в этом мире. Если вы учились, то он эффективен, каким бы он ни был, если вы не учились, каким бы он ни выглядел внутри социума, он не эффективен. В этом смысле абсолютно не важно — были знаменитым или не знаменитым, богатым или бедным, счастливым или нет. Вы воспринимали жизнь как Школу, и насколько вы это делали, настолько ваш путь был эффективным. А реальность в ответ на ваше желание дает каждому те уроки, которые необходимы именно ему. Поэтому опыт другого человека абсолютно ничего не означает, разве что повод для размышлений. Именно поэтому в процессе обучения в традиции не происходит нивелирования людей, они все остаются непохожими и разными. Так что, будучи опьяненными жаждой познания и проникновения в другую жизнь, умейте сыграть трезвость, а не наоборот, потому что если наоборот, вы будете пытаться обмануть жизнь, а не сыграть ее, а это еще никому не удавалось.

Это мы рассмотрели путь в другую жизнь, путь «туда», но есть еще путь «оттуда», который называется «работа традиции на первом, втором, третьем уровне, работа традиции среди людей». Тот, кто хочет быть не только учеником, но и работником, должен уметь выполнить полученную задачу. Понятно, что задача не может быть тривиальной, а потому нет рецептов по выполнению задачи. Чтобы быть школьным работником, нужно уметь «всего» две вещи:

Первое — услышать поставленную задачу.

Второе — решить ее творчески, за счет своих собственных внутренних усилий.

Школьный работник не бегает и не спрашивает «как?». Он вдохновлен самим фактом, что ему дали работу, и понимает, что традиция, конечно же, умнее и мудрее его, а значит, если она дала эту работу ему, значит, он ее может сделать, что бы ему ни казалось. Дальше остается только пробудить себя до такой степени, чтобы обнаружить это, и все получится. Возникнет замысел, станет ясно, какие дополнительные знания срочно необходимы, если их еще нет, и начинаешь действовать. И вот когда ты начинаешь действовать, ты должен действовать, как воин Духа. Без малейшей жалости к себе, с холодным отношением к тем оценкам, мнениям и суждениям, которыми тебя тут же окружат родные, близкие и далекие. Друзья, которые будут бесконечно беспокоиться о твоей судьбе и твоем здоровье, и друзья с топором, которые обвинят в полном отсутствии всяческой духовности, принципиальности, порядочности и во всех остальных грехах из набора регулирующих поведение систем. Но ничто не должно остановить вас. Единственным регулятором действий в этом случае является Закон традиции.

В этом тоже будут искушать, потому что в социуме действия, внутренне оправданные соблюдением Закона, очень часто выглядят как проявление слабости. «Что это ты не можешь наступить на горло близкому ногой? Подумаешь, бесконечный источник знания и силы». И поэтому внешне воин Духа очень часто выглядит очень уязвимым для одних и очень жестоким для других. Но на самом деле он не жесток и не добр — он действует, имея над собой Закон традиции. Терпеливо, неуклонно, постоянно наращивая свой профессионализм, он движется к решению поставленной перед ним задачи. Это и есть Божеская любовь. Ибо, как мы все понимаем, по окончании пути никаких традиций нет. Там одно небо для всех.

Все, что традиции делают в мире, — это и есть Божеская любовь. Это и есть благодарность человечеству за то, что оно содержит это маленькое, но гордо именующее себя — Духовное сообщество. Поэтому и содержит, и позволяет ему существовать, потому что знает, что может от него получить. С точки зрения Великого Среднего, Духовное сообщество — это исследовательские коллективы неизвестного. И если даже в этой жизни нужно мужество противостоять социальному давлению, когда оно покушается на ваши убеждения и принципы, то человеку, предполагающему себя учеником и работником традиции, этого мужества нужно во сто крат больше.

«Пронзительный случай связан с животрепещущей темой отношений полов. Был у меня знойный роман. Ну, такой — настоящий, красивый, знойный, безумный. Потом эта женщина переехала в другой город, ей там предложили более интересную работу. Мы перезванивались, переписывались, через год у меня появилась возможность, я вырвался к ней на несколько дней, и она меня встретила, весь коллектив собрался посмотреть на этого необыкновенного человека, которого она ждала год. Все происходило в театре, можете себе представить: актриса, которая никому не поддается, потому что ждет… Кто он, что за прынц такой? И все было прекрасно, я уехал и „вы знаете, что я приеду через неделю…“. Через неделю я по-прежнему на крыльях нашего романа прилетаю туда — она мне таким странным голосом со странным выражением лица говорит: „Нам надо поговорить“. Я чувствую, что что-то…. И она мне так вот извиняясь, благодаря за все, что было, говорит: „Вот, ты знаешь, вот за эти вот… несколько дней я полюбила другого“. Ну, что со мной было, я вам описывать в деталях не буду. Но одну деталь все-таки скажу. Давно это было, человека этого уже не вычислить. Я не мог ни сказать ничего, ни встать, я сидел и час боролся с собой, чтобы не сойти с ума. У меня там все поехало — там все… все поехало. Я парень-то был действительно романтический, очень. У меня это никак там… Ну, через час я справился, сказал: „Желаю тебе счастья, дорогая“, и пошел. У меня был один знакомый в этом городе, зима, ночь, метель. Я дошел до него, говорю: „Налей водки, пожалуйста“. Он мне налил, это была глубинка, русский город, он мне налил сразу стакан, ничего не спрашивая. Я выпил этот стакан, как воду. И он мне стал рассказывать, утешать меня, приводить всякие примеры. Я ничего не воспринимал. Я ей очень благодарен. Очень. Потому что с тех пор я точно знаю, что нельзя схватывать человека. Если я схватываю человека, которого люблю, — это неправильно. Древние китайцы были действительно мудрые люди — они говорили: „Женщина — как птица, и она прилетела к тебе, села на руку и спела тебе песню и улетела. Будь ей благодарен за эту песню“.

К счастью, я уже кое-как разбирался в себе и в психологии человеческой, я не дал включиться механизму дискредитации предыдущего лидера и не стал ее внутри себя топтать, обзывать всякими словами и прочее, и прочее. Я запомнил только ее лицо: она тоже была потрясена, она не притворялась. Потом судьбе было угодно, чтобы через несколько лет мы с ней пересеклись, и она говорит: „Я тебе тогда правду сказала, я знала, что буду жалеть. Я уже жалею. Но я не могла иначе поступить“. Никакие доводы разума, никакие логические умозаключения — она себе их приводила, сама, понимаете? Но она знала, что это не надолго, она знала, что она будет жалеть, что мы расстанемся. Но она не стала врать. Она только не ожидала, что на меня так сильно подействует. Это музыка, это трагическая, но музыка. А если б я по совету этого знакомца начал бы ее там… все то, что он мне советовал. Что бы у меня сейчас было от этой истории? Ничего, кроме грязи, которую я сам бы и создал в себе самом. Так что человек сам выбирает».