Зона поражения - Гарри Маккалион

физических тестов (аналогичных тем, какие сдают летчики южноафриканских ВВС). Затем следует собственно отбор. И наконец, продолжительная специальная подготовка, в ходе которой кандидаты получают навыки, необходимые для участия в специальных операциях.

День клонился к вечеру. Майор сказал мне, что на следующий день, в девять утра, меня заберет машина, пожал мне руку и пожелал удачи.

Машина прибыла ровно в назначенное время, и доставила меня в военно-медицинское учреждение, где в течение следующих двух часов каждая часть моего тела была тщательно исследована, проверена и осмотрена. В итоге доктор вынес вердикт, что для своих 24 лет я нахожусь в отличной физической форме. В этот момент я сидел на велотренажёре, крутил педали изо всех сил, был опутан проводами, присосками, дышал через кислородную маску, и эти слова прозвучали для меня настоящим облегчением. Когда мне потом сказали, что на этом этапе отсеивается треть потенциальных кандидатов, я обрадовался еще больше, и решил отпраздновать этот маленький успех, угостив себя ланчем в небольшом ресторанчике.

Ближе к вечеру меня отправили в другое учреждение, где я прошёл целую серию психологических тестов, закончившуюся несколькими собеседованиями с тремя психологами. Общение с двумя последними я до сих пор вспоминаю с улыбкой. Первой была исключительно привлекательная блондинка, и в ходе беседы с ней я постоянно ловил себя на эротических фантазиях, в которых она занимала главное место. Ближе к концу она спросила меня:

— Вы когда-нибудь кого-нибудь убивали?

— Да, — ответил я.

— И какая была у вас первая мысль после этого?

— Мысль о том, какой я классный стрелок! — Произнес я.

Она записала мой ответ, глянула на меня поверх своих больших очков и спросила:

— Вы лично видели человека, которого убили?

— Конечно.

Она уставилась на меня, как ей казалось, суровым взглядом. Выглядела он очаровательно:

— И что вы после этого подумали?

В ответ я посмотрел прямо в ее божественно красивые голубые глаза:

— Я подумал, — вкрадчиво произнес я, — что я чертовски хороший стрелок.

На несколько секунд я удостоился едва заметной улыбки, после чего она поднялась и ушла из кабинета, — и из моей жизни, — навсегда.

Заключительное собеседование проводил старший врач, очень крутой профессионал лет ближе к пятидесяти. Он стал допытывать меня о причинах, заставивших приехать в ЮАР, и затем задал самый, по его мнению, важный вопрос:

— Вы готовы умереть за Южную Африку?

— У меня нет никакого желания умирать за кого бы то ни было, — немедленно ответил я. — Но я вполне готов рискнуть за ЮАР своей жизнью.

И вновь я удостоился мимолётной улыбки.

Собеседования закончились, и я вернулся в машину. На обратном пути в гостиницу шофёр сообщил мне, что на следующий день мне предстоит беседа с командующим войсками специального назначения. Результаты медицинского обследования и психологических тестов ему перешлют утром, и если меня сочтут подходящим кандидатом для отбора в спецназ, то мне об этом сообщат. Машина должна была меня забрать из гостиницы в 13:30.

В ту ночь я фактически не спал. Приехав в Южную Африку, я поставил на карту всё, и теперь моя судьба зависела от людей, у которых было всего-навсего несколько часов, чтобы понять и оценить меня.

Когда водитель ждал меня у гостиницы, я прекрасно понимал, что моя судьба висит на волоске. Я знал, что нахожусь в прекрасной физической форме, но не имел ни малейшего понятия о том, что эти психологи написали обо мне по результатам собеседований.

Встретил меня всё тот же майор из военной разведки, с которым я беседовал в самый первый раз. Сообщив, что генерал уже ждет меня, он поприветствовал меня улыбкой и пожал руку. Я расценил это как добрый знак.

Мы прошли по длинному коридору мимо вооружённого часового, после чего мой сопровождающий без всяких формальностей завел меня в неприметную комнату, безо всякой таблички на двери. За столом сидел седовласый человек лет примерно шестидесяти пяти. Он взглянул на меня, поразив властным и волевым выражением на своем лице. Казалось, его серо-стальные глаза пронзили меня насквозь. Это и был генерал Лутц, официально — вышедший в отставку офицер САДФ, неофициально — руководитель всех специальных операций южноафриканского спецназа.

Без всякой подсказки я стал по стойке смирно. Генерал улыбнулся и встал. Он был примерно одного роста со мной, но слегка сутулился, так что создавалось впечатление, что он ниже ростом. Я протянул правую руку, тогда как он протянул левую, и до меня дошло, что его правая рука безжизненно висит на боку. Я неловко схватил его левую руку, и он благодарно кивнул, как будто я прошел какой-то тест. Меня пригласили сесть лицом к двум офицерам, и майор начал беседу.

— Вам будет приятно узнать, что вас сочли исключительно подходящим кандидатом для войск специального назначения, — произнес он. Я же изо всех сил пытался не выдать своих эмоций. — Теперь нам предстоит решить, что мы можем предложить вам.

Майор глянул на генерала и продолжил:

— Вы несколько старше, чем большинство кандидатов в спецназ, но более опытнее. Вы показали отличные результаты на психологических тестах, но мне не хотелось бы сразу присваивать вам высокое звание — это может создать проблемы с сослуживцами, они могут вас с трудом принять в свои ряды. Мы бы хотели предложить вам начать с капрала, и через два года вы вполне можете получить сержанта.

— Мне это подходит, — ответил я, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Я-то думал, что опять начну с рядового.

— Хорошо. Теперь что касается отбора. У вас есть на выбор два варианта: один отбор начинается 17-го числа этого месяца, а второй — через четыре месяца. Что выбираете?

— Я выбираю 17-е… — ответил я.

Генерал с улыбкой глянул на майора.

— Как я, собственно, и ожидал. Хорошо. Обычно процесс поступления на службу и сбора всех необходимых для этого бумаг занимает у кандидата две недели. Вы же должны будете это сделать за два дня.

Майор протянул мне документ с подписью и печатью, подготовленный на африкаанс, после чего в комнату пригласили младшего капрала, который должен был меня сопровождать, и тщательно проинструктировали его о том, что нужно сделать, опять же на африкаанс.

Следующие два дня прошли как в лихорадке. Мой шофёр метался по военной базе в Претории на служебной машине генерала Лутца (с двумя звездами на крыльях) из одного конца в другой. Встречая очереди из призывников, получавших свое снаряжение,