Президент не может умереть - Владимир Гриньков

Воцарилась тишина. Генеральный смотрел на Шефа, но тот делал вид, что не замечает этого взгляда.

— Какие есть предложения? — спросил генсек.

— Интернациональная помощь всегда рассматривалась как наша первостепенная обязанность, — осторожно начал Молодой. Он сидел правее, между ними грузно возвышался Кадровик, и Шеф подался вперед, чтобы лучше видеть говорящего.

— Причем эта помощь должна быть тем масштабнее, чем труднее приходится нашим друзьям, — продолжал Молодой.

«Неплохо, — подумал Шеф. — Берет инициативу в руки». Но едва он успел завершить эту мысль, как Молодой, словно невзначай, сдвинул в сторону лежащие перед ним бумаги, открывая стопку ярких фотографий. Шеф их тотчас же узнал, как узнали и все присутствующие. Молодой скользнул по ним взглядом, словно только что обнаружив.

— С другой стороны, товарищ Генеральный секретарь, пора бы нашим друзьям самим становиться на ноги. Гибнут люди, — наши люди, а результаты ничтожны. Вы видели эти фотографии, сделанные в Афганистане, но не исключено, что из Джебрая не начнут поступать аналогичные.

«Сволочь!» — выругался про себя Шеф. Генеральный беспомощно развел руками. Пора было вмешаться.

— Помощь Джебраю для того и предназначена, чтобы ситуация не вынудила нас приносить большие жертвы, — сказал он жестко, не глядя на собеседника. — В этом случае наше вмешательство совершенно не требуется. Товарищ Фархад просит помочь ему техникой, чтобы справиться с бандформированиями, действующими на севере страны. Весь персонал будет джебрайским. С моей точки зрения, проблемы здесь нет.

Только теперь он взглянул на своего оппонента — холодно, с ощущением превосходства. Молодой смешался, прикрыл снимки бумагами, зачертил на листе бумаги.

— Я думаю, помогать Джебраю необходимо, — продолжал Шеф, по-военному выстраивая слово за словом, словно диктуя приказ.

Он обвел взглядом присутствующих. Генеральный улыбнулся, собрав лоб гармошкой, снял очки в роговой оправе. «На этот раз бунт не удался», — с облегчением подумал Шеф.

— Очевидно, следует предложить министерству обороны согласовать с джебрайскими товарищами масштабы предполагаемой помощи, — сказал он. — Мы со своей стороны тоже поможем.

— Вносим в протокол, — кивнул Генеральный. — Возражения, товарищи?

Его слова были встречены молчанием. «Когда придет время, не составит труда справиться с ними, — подумал Шеф. — Они готовы отступиться, лишь бы я их не тронул».

Министр обороны докладывал президенту о положении в северных провинциях. Боевики, спустившись с гор, заняли несколько кишлаков, одна из вооруженных групп замечена в окрестностях Мергеши.

Фархад слушал Бахира с напускным безразличием, время от времени потирая щеку кончиками пальцев — начальник охраны Сулеми, присутствовавший при докладе, лучше кого бы то ни было знал, что означает этот жест: президент пребывает в крайне скверном расположении духа.

— Картина ясна, — подытожил Фархад тем голосом, от которого Бахир всегда мучительно напрягался. — Что ж, если они спустились с гор, мы обязаны не дать им возможности снова там укрыться. Что у нас в резерве?

— Три пехотные роты.

— Их следует немедленно перебросить на север.

Министр склонил голову.

— И займитесь наконец кишлаками! Вертолеты передислоцированы?

— Точно так, товарищ президент.

— Пусть проутюжат с воздуха два-три селения. До каких пор бандиты могут там укрываться?

— Но… мирные жители? — осторожно напомнил Бахир.

— Какие мирные жители! — взорвался Фархад. — Пособники грязных бандитов! Любой кишлак, в котором будет обнаружен хотя бы один ствол, должен быть стерт с лица земли!

— Совершенно верно, товарищ президент! — отчеканил Бахир.

Фархад отвалился на спинку кресла, потер щеку.

— У тебя все? — спросил он.

— Да.

— Можешь идти. Свободен. Сулеми, останься — я хочу поговорить с тобой.

Когда министр покинул кабинет, Фархад встал из-за стола и заходил по кабинету. Сулеми не следил за ним, ощущая всей кожей перемещения президента.

— Я тебя просил выяснить все о подразделении, которое Бахир создал на юге. Помнишь?

— Помню.

Фархад выложил на стол папку с тисненым золотым фазаном, открыл, перебрал нетолстую сшивку бумаг.

— И что же тебе удалось узнать?

— Формирование насчитывает три десятка человек. Обучение проводится по следующей программе: основы боя в условиях городской застройки, освобождение заложников, обезвреживание террористов. На первых порах занятия сводились к изучению способов штурма крупных зданий, затем внезапно сменились другими. Больше к этому курсу не возвращались.

— И давно они прекратили штурмовать дворцы? — поинтересовался Фархад.

— Около двух месяцев назад.

— Именно тогда я затребовал у Бахира материалы по этому подразделению. — Фархад со скрытой усмешкой похлопал по зеленой коже.

Сулеми обеспокоенно взглянул на президента.

— Вы считаете, что…

— Да, Сулеми. Но Бахир, поняв, что я практически все знаю, дал отбой.

Сулеми промолчал.

— Не спускай с них глаз. Эти ребята сейчас уже не опасны, но без присмотра их оставлять нельзя.

— Не целесообразнее ли расформировать отряд?

— Зачем? — пожал плечами президент. — Они на виду, а значит — безвредны. Пока эта папка лежит у меня, Бахир и пальцем не пошевелит. Другое меня беспокоит — та труппа террористов, которая совершила покушение. Есть что-нибудь новое?

— Установлена личность погибшего. Имя — Хусейн, держал лавку на городском рынке. Сейчас отслеживаем связи — полагаю, вскоре сможем выйти на сообщников.

— Долго, — поморщился Фархад. — Как бы они опять не ужалили.

— Не успеют, — Сулеми тряхнул головой. — Их дни сочтены.

Ему не хотелось завершать разговор на такой ноте.

— Хочу довести до вашего сведения, что работа по подготовке двойника идет очень успешно.

— Вот как? — президент выглядел заинтересованным.

— Сформирована внешность, отработаны походка, основные навыки.

— То есть он и делать будет все, как я?

— Именно! Никто не сможет вас различить.

— Даже Бахир? — развеселился Фархад.

— И он.

— То-то ему сюрприз! — засмеялся президент. — Ладно, приду взглянуть. Когда ты будешь готов показать его?

Сулеми почувствовал, что перегнул палку.

— Придется немного подождать. Я хочу добиться совершенного сходства — и тогда представлю его вам.