Клинок выковывается - Дмитрий Распопов

– Господин барон это прекрасно помнит, – отрезал Роик, посмотрев при этом на меня, – тем более лошади у нас теперь есть.

– С этого места поподробнее, – хмыкнул я, – а насчет скотины не волнуйтесь, я не забыл своих обещаний.

– Лошадей привели вместе с вами, – недоуменно посмотрел на меня Роик. – Я думал, что вы занимались сделкой.

– Сделкой занимался я, – ответил управляющий, выходя на середину, – господин барон уже тогда был в недееспособном состоянии.

– Да, кстати, – я слегка приподнялся на кровати, – от всего сердца благодарю вас всех как за спасение моей жизни, так и за то, что не бросили начатое дело. Поверьте мне, не пройдет и пары лет, вам всем воздастся втрое больше, не говоря уже о том, что я умею быть благодарным.

В комнате снова наступила тишина, но в этот раз все улыбались, переглядываясь.

– Про лошадей тогда позже, – я снова упал на подушку, в боку стало резко покалывать, – дальше.

– Обучаю уже двести человек, – раздался голос Рона, стоящего за спинами людей. – Толку пока мало, но отмахнуться втроем от одного смогут. Забрал часть лошадей себе, буду обучать десятка три всадников. Пока все.

Я посмотрел на негра. Лицо у него, как обычно, было ехидно-твердокаменное, но в ответ на мой взгляд он едва заметно подмигнул. «Значит, у него действительно все нормально», – с удовлетворением понял я.

– Начали строительство укреплений. – Гномы, стоявшие за Роном, показали на Дорна, давая ему слово.

«Угомонились», – понял я.

– Горловина входа в степь хоть и очень большая, но строим пока временный частокол из дерева, с перспективой замены его на каменный, – продолжил он. – Протяженность горловины около полукилометра, так что закончим мы через пару месяцев. Башни наверху скал мы поставили, начали те, которые будут стоять вдоль частокола.

Гном закончил и показал рукой на моих управленцев, передавая слово дальше.

– У нас все по плану, – емко сказал за всех Костел, – все проблемы были озвучены ранее. Других пока у нас нет.

– Тогда на сегодня все, общую картину я понял, завтра буду вызывать вас по одному, чтобы рассказали детали, – закончил я совещание. – Остаются Рон, Дарин, Костел и Дорн как основные участники похода за мной, остальные до завтра.

Гномы и люди поклонились мне и покинули комнату, косясь при этом на оставшихся.

– Ну, рассказывайте. – Я попытался пристроить левое плечо на кровати, чтобы оно не так сильно болело. – Начинает Костел, остальные дополняют по мере надобности. Я, кстати, оценил вашу игру в аристократа, Костел. – Я улыбнулся управляющему. – Можно брать у вас уроки.

– Я живу рядом с герцогом, – улыбнулся в ответ тот, – чего только не насмотришься. Когда вернулись гномы, мы сразу же бросились к тому месту, где на вас напали. Рон по следам битвы объяснил, что вас взяли в плен. Фора у них оказалась слишком большой, чтобы мы смогли догнать вас пешком, поэтому было принято решение всем вернуться, а Рона послать в погоню.

Я заинтересованно посмотрел на нубийца, тот делал вид, что чистит кинжалом ногти.

– Когда он вернулся и рассказал, где и как вас содержат, – Костел пожал плечами, – оказалось, что наших сил недостаточно, чтобы напасть на племя. Он же предложил организовать выкуп на играх, куда вас обязательно повезут.

– Угу, правда, на совещании решили все провернуть по-другому, – проворчал нубиец.

– Согласись, Рон, наш план удался, – сказал Дорн.

Видя мой интерес, Костел быстро продолжил:

– Мы взяли ваши бумаги посла и сделали еще одну бумагу, по которой чрезвычайный посол к гномам барон Максимильян отправляется королем Нумедом III для покупки табуна скакунов для своего войска. Поскольку все бумаги были подлинными, кроме этой, то никто и не обратил на нее внимания. Кочевники сразу встретили нас с распростертыми объятиями и всячески угождали. Мы сказали, что купим пробную партию лошадей в количестве двухсот голов и доставим их королю. Если он оценит товар, вернемся за следующей партией.

Я засмеялся.

– И кто предложил этот план? – сквозь смех простонал я, смеяться оказалось очень больно.

– Все участвовали в обсуждении, – ухмыльнулся Рон, – план был составлен коллективно.

– Да, круто вы завернули, – я постарался успокоиться, – незнакомцам кочевники не продали бы коней, а тут целая делегация, да еще и с бумагами от короля.

– Единственно, мы потратили тысячу золотых на ставки, – с сожалением заметил Костел. – Вы не смогли уговорить тех бойцов?

– А откуда вы узнали, что я с ними мог разговаривать? – удивился я.

– Рон увидел, когда мы еще разговаривали с кочевниками, – подмигнул мне Дарин, – мы и подумали, что ты сможешь их уговорить поддаться. Так что проигранная тысяча на твоей совести.

– Да ладно, тысяча золотых, это, конечно, много, но теперь у нас есть лошади, можно подумать о покупке скотины для людей, – отмахнулся я. Деньги уж точно не стоили моей смерти, и винить людей и гномов, спасших мне жизнь, было бы свинством. – Ладно, а сколько я провалялся-то? – поинтересовался я.

– Две недели, – серьезно ответил Дорн, – мы уже думали…

– Так, почему здесь столько народу? – Голос прозвучал с такой силой, что все вздрогнули. Я покосился на говорившую, поскольку голос был несомненно женским.

На пороге комнаты, уперев руки в бока, стояла колоритная бабуся, маленький рост и необычайная худоба которой никак не сочеталась с ее басом. Будто подслушав мои мысли, бабуся гаркнула по-командирски:

– А ну быстро все отседова!

Она сделал шаг в комнату, и по тому, как вздрогнули мои друзья и бочком стали протискиваться мимо грозной бабуси, я понял, что это и есть мой лечащий врач.

– Ходют и ходют тут, потом пол грязный, – проворчала старушка, подошла ко мне и быстро проверила рукой сначала лоб, затем глаза, потом заставила открыть рот. Я безропотно все выполнил, косясь при этом на пол – гости и правда его сильно извазюкали. «Какой вообще месяц-то на дворе? – пришла в голову мысль. – Должно быть, конец навета, не иначе».

– Ну, слава Единому, я думала помрет хлопчик, – вздохнула она, присаживаясь рядом, и, отбросив одеяло, стала осматривать перевязку. – Нюська, бегом сюда! – снова гаркнула она так, что у меня заложило уши.

В комнату вбежала уже знакомая мне рыжая девчушка.

– Воды и свежую материю на перевязку, – не глядя сказала бабуся, и девочка мигом убежала. – Молодежь пошла, хуже некуда, – начала она разматывать мои бинты, смачивая водой те места, которые засохли от крови, – все бегают, дерутся, нет бы дома сидеть, поле пахать, за домом ухаживать да детей растить.

– Ай! – вскрикнул я, когда она сдернула последний бинт, не отставший от раны.

– Не вопи, чай, не девка красная. – Она осуждающе посмотрела на меня.