Принцесса и ангел - Диана Стоун

– Я готова рассказать тебе все, что ты хочешь знать, Колин, но и ты не должен отгораживаться от меня. Я люблю тебя и хочу знать обо всем, что сделало тебя таким, какой ты есть. Поверь, ничто из того, что ты можешь рассказать, не будет шокировать и не разочарует меня. Ты не представляешь, каких историй я наслушалась за время своей работы в Обществе!

Голос ее был нежным и бархатистым, как лепестки розы. Он манил и притягивал.

– Прошу тебя, милый, доверься мне. Помоги преодолеть ту неприступную стену, которой ты себя окружил.

Колин похолодел. Алекс упорно пытается проникнуть к нему в душу, заставляя открыто посмотреть в лицо своему прошлому и заново переоценить прожитые годы. Но даже теперь, когда воспоминания детства казались, как никогда прежде, далекими, он не мог рассказать ей всего. Ведь в таком случае пришлось бы назвать и свое настоящее имя.

– Не думаю, что мое прошлое так уж интересно, чтобы о нем говорить. – Ему было неприятно продолжать обманывать ее, но он еще не был готов раскрыться перед ней до конца. Открыть все свои тайны. Не здесь и не сейчас. Но в то же время он понимал, что больше не может повторять ту официальную версию своей биографии, которая вполне устраивала всех, кроме проницательной Алекс.

– Должно быть, это все действительно очень важно, если тебе так трудно об этом говорить, – мягко произнесла Алекс. – Но, может, есть какие-нибудь незначительные мелочи, о которых ты мог бы рассказать? Например, каким ты был в детстве?

Незначительные мелочи? Если б она знала... Он резко убрал руку, словно обжегшись, и после довольно продолжительного молчания все-таки заговорил:

– С раннего детства мне навязывали представления и идеалы, которых я не разделял. Мне предоставляли простор и свободу выбора, а мне хотелось строгости и дисциплины. – Колин замолчал, словно ему трудно было говорить.

Наблюдая за его напрягшимся лицом с отсутствующим взглядом, Алекс поняла, что он смотрит сейчас не на нее, а глубоко в себя. Она и не заметила, что задержала дыхание, пока он вновь не заговорил:

– Школу я ненавидел, но учиться любил. Учеба давалась мне легко, и я достигал хороших результатов по многим предметам. У меня не складывались отношения со сверстниками из-за того, что я был не такой, как все. Я был ниже ростом, и... мне не разрешалось заниматься спортом. Учителя тоже недолюбливали меня и часто наказывали даже за то, чего я не совершал. Драться мне тоже нельзя было, но я вынужден был участвовать в драках, чтобы не прослыть трусом и отстоять свое достоинство. Друзей-сверстников у меня не было. Я был один.

Предупреждающий огонек в голубых глазах Колина сказал Алекс, что в данный момент лучше ни о чем его больше не спрашивать. Что эта тема закрыта.

То, что рассказал Колин, тронуло ее до глубины души. Каким же безотрадным и одиноким, должно быть, было его детство! Неудивительно, что он вырос таким замкнутым.

– И тебе, конечно, хотелось другой жизни, хотелось вырваться из тех тенет, которые связывали тебя, – мягко проговорила она. – Мне это тоже знакомо и понятно, потому что и я хотела того же. Возможно, у нас с тобой общего больше, чем мы думаем.

– А какой ты была в детстве?

– О, я всегда старалась быть такой, какой меня хотели видеть, старалась угождать. Я ужасно боялась, что, если буду делать что-то не так, отец будет мною недоволен. В общем, – Алекс усмехнулась, – я была послушной девочкой.

– И сейчас, став взрослой, ты все еще пытаешься заслужить отцовское одобрение? – с любопытством спросил Колин. После побега из дому в семнадцать лет он больше ни разу не встречался со своими родителями.

Алекс с грустью покачала головой.

– Нет. Повзрослев, я наконец поняла, что любовь и одобрение не одно и то же. Но мне понадобилось довольно много времени, чтобы осознать, что я всегда буду иметь его любовь, но никогда – одобрение.

Колин отчетливо вспомнил, что отец Алекс, когда они встретились на вокзале, произвел на него впечатление человека сурового, холодного и несговорчивого. У него даже промелькнула мысль, уж не допустил ли он ошибки, возвратив ему Алекс. Но когда мистер Престон посмотрел на дочь, в его глазах читались любовь и облегчение, и он понял, что поступил правильно.

Заиграла медленная музыка, и Колин предложил Алекс потанцевать. Она с радостью согласилась и скользнула в его объятия с такой легкостью, будто это было единственное место, где ей всегда хотелось находиться.

Когда танец подходил к концу, она прошептала:

– Давай уйдем отсюда.

По его телу пробежал легкий трепет от обещания, которое таилось в этих словах. Он еще крепче прижал ее к себе.

– Давай, – прошептал он в ответ. – А куда бы ты хотела пойти?

Она улыбнулась.

– Предлагаю поехать к тебе домой и полюбоваться звездами с твоей террасы. А когда нам это надоест, ты будешь целовать меня так, как только ты один умеешь.

Сердце Колина отчаянно забилось. Он коснулся губами ее уха, прежде чем пробормотать:

– Звучит заманчиво.

Расплатившись за обед, Колин повел ее на стоянку, где был припаркован его автомобиль.

Во время недолгой поездки к дому волнение и смятение Колина все росло. Он отчаянно желал Алекс, но в то же время предстоящая близость пугала его. Он понимал, что если не откроет всей правды о себе сейчас, прежде чем они займутся любовью, то совершит ошибку. Но, если расскажет, захочет ли она вообще остаться с ним?

Вновь обретя эту женщину, полюбив ее, он не хотел ее терять. А если она узнает, что Звездный Ангел и Колин Маршалл одно и то же лицо, сможет ли она понять и простить?

Еще немного – и пути назад уже не будет.

Поднимаясь вместе с Колином по лестнице на второй этаж его дома, Алекс подумала, что сейчас он напоминает ей подростка, впервые пригласившего к себе домой девушку, когда родителей нет дома. Любовь, желание и веселье переполняли ее, но она понимала, что не стоит подшучивать над Колином, потому что это может ранить его самолюбие. А ей никоим образом не хотелось портить такой прекрасный вечер.

Когда они пришли на террасу и Колин обернулся и посмотрел на нее, в ее глазах уже не было веселья – только любовь и желание. Некоторое время ни один из них не шевелился. В тусклом свете умирающего дня они просто стояли и смотрели друг на друга. Их окутывала тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя.

– Ну вот мы и пришли, – наконец пробормотал Колин.

– Да... пришли.

Он бросил взгляд на темнеющее небо.

– Звезд еще нет.

– Нет. – Алекс сделала шаг ему навстречу. Она знала, что они оба хотят одного – наконец-то быть вместе.

– Что же в таком случае мы будем делать?

Легкая, нежная улыбка тронула уголки губ Алекс. Сейчас, глядя на его открытое лицо, она не понимала, каким образом могла думать о нем, как о суровом, жестком, неприступном человеке. В эти мгновения все, что он чувствовал – волнение, смятение, желание, – открыто отражалось в его чертах.