В памяти храня - Хелен Бьянчин

Только что теперь толку тешиться подобными рассуждениями, ведь она все-таки вырядилась в эту дурацкую одежку. Мало того, предстала в таком виде перед Сидом!

Сложив руки на груди — прикрыв таким образом выставленную на всеобщее обозрение грудь, — Джини с горечью подумала о том, что, кажется, в очередной раз выставила себя в невыгодном свете. Все это удручало.

Взор Джини затуманился от слез, мешавших видеть Сида, который, между прочим, и заставил ее прибегнуть к подобным ухищрениям.

А он тем временем произнес:

— Ну и долго ты намерена отмалчиваться? Напоминаю: я задал вопрос.

Шмыгнув носом, Джини заставила себя заговорить:

— Я… кхе-кхе… не отмалчиваюсь.

Сид мрачно усмехнулся.

— По мне, так наоборот. Стоишь, будто воды в рот набрала.

— Нет, я не…

— Джини, — многозначительно обронил он, — я жду объяснений.

Она прерывисто вздохнула, прогоняя слезы.

— Как будто здесь требуется что-то объяснять.

Повисла короткая пауза, во время которой взгляд Сида вновь, будто сам собой, двинулся в путешествие по фигуре Джини, но он поспешил вернуть его на лицо.

— Тебе, возможно, и нет, а мне требуется. Как все это понимать? Почему ты в таком виде?

Джини неожиданно испытала приступ раздражения.

— В каком «таком»? Нормальный вид.

— Нормальный? — изумленно воскликнул Сид. — По-твоему, это нормально?

— А что, — дернула Джини плечом, — сейчас все так ходят…

— Что значит «так»? С грубо размалеванными глазами? С губной помадой ярче самого красного из всех оттенков? С голыми ногами и в майке, которая ничего не прикрывает?

Вот, дождалась! — мрачно подумала Джини. Жаль, что Мерил и Кэт здесь нет, послушали бы, что говорит один из тех, у кого, по их мнению, гормоны вместо мозгов!

Она избегала смотреть на Сида. Если бы в эту минуту их взгляды встретились, она, наверное, умерла бы со стыда. Или лишилась чувств. Шмякнулась бы на ковер прямо у ног Сида.

— Вижу, объяснений мне не дождаться, — заметил Сид тоном человека, которому надоело ходить вокруг да около. — Попробую разобраться сам. Итак, что мы имеем? Две недели назад ты явилась ко мне в кабинет с какими-то несуразными требованиями и…

— Просто с просьбой, — хмуро поправила его Джини. — Причем обоснованной и довольно скромной. Тебе вполне по силам ее выполнить.

— Мы сейчас не это обсуждаем, — хмыкнул Сид.

В ту же минуту в мозгу Джини возник вполне резонный вопрос: тогда почему я здесь? Однако она промолчала.

А Сид продолжил:

— Так вот, ты явилась ко мне, нагрубила и ушла.

— Я не… — начала было Джини, но Сид поднял ладонь, призывая ее не спорить.

— Ушла, но позже вернулась явно с намерением принять мое предложение.

Тут уж Джини не выдержала, взглянула прямо Сиду в лицо, возмущение придало ей смелости.

— Ничего подобного! Зачем ты говоришь неправду? Я прямо сказала, что не за тем пришла!

На губах Сида возникла усмешка.

— Тогда почему ты целовалась со мной возле лифта?

— Я не… — Едва начав, она осеклась. Возражать против очевидного было глупо.

И зачем я только позволила ему целовать меня? — проплыло в голове Джини запоздалое сожаление.

— Ну да! — с вызовом произнес Сид. — Посмей только сказать, что этого не было!

Она лишь тихонько вздохнула.

Не услышав возражений, Сид вновь улыбнулся, на сей раз с оттенком удовлетворенности.

— Золотце, как бы там ни было, ты вернулась и упала в мои объятия как спелая груша. Потом…

— Не падала я! — воскликнула Джини. — Ты схватил меня как ненормальный и поволок за лифт! А потом так прижал к стенке, что я пошевелиться не могла…

Сид не обратил на ее слова особого внимания.

— Детка, если бы дело происходило не в офисе, а в каком-нибудь уединенном месте, мы занялись бы сексом прямо возле упомянутой стены!

С этим тоже трудно было спорить. На миг Джини вспомнила свое тогдашнее состояние, и у нее порозовели щеки — не от смущения, а от внезапного прилива чувственности. Испугавшись подобной реакции, она все же принялась возражать:

— Никогда бы этого не было! Я не из тех, кто… то есть меня подобные приключения не привлекают!

Сид медленно покачал головой.

— Судя по твоему наряду, этого не скажешь. — Он все-таки позволил себе вновь оглядеть Джини с головы до ног. Точнее, от кожаного картуза до ременчатых сандалий. — Даже наоборот, напрашивается мысль, что именно из тех.

С тем же успехом Сид мог назвать ее дешевкой, а то и кем-нибудь похуже. Подумав об этом, Джини испытала укол в самое сердце.

Вот какую свинью подложили мне Мерил и Кэт! — промелькнуло в ее голове.

— Определенно, за минувшее время с тобой что-то произошло, — сказал Сид. — Ты изменилась. Перестала быть похожей на себя… прежнюю. Когда явилась сюда несколько минут назад, я принял тебя за какую-то неизвестную взбалмошную девицу.

— Взбалмошную? — одними губами повторила Джини.

Сид с усмешкой кивнул.

— Это я еще мягко выразился. При твоем появлении у меня промелькнула мысль, что в мой дом ворвалась какая-то полоумная нимфоманка.

Джини тихо ахнула.

— Да-да, — продолжил Сид. — Свихнувшаяся на сексе особа. Или охотница за богатыми женихами. Мне уже доводилось сталкиваться с такими, и удовольствия от подобного общения я не испытывал.

Похоже, он сознательно строит фразы таким образом, чтобы я почувствовала себя оскорбленной. Но зачем? Впрочем, ясно: так ему проще манипулировать мною.

Ее вдруг охватило острое желание как-то съязвить, показать Сиду, что она не так проста, как он думает, что понимает всю его тактику. Но, к счастью, здравый смысл возобладал.

Джини склонила голову, пряча выражение лица, и тяжело вздохнула. Сиду удалось достичь желаемого — она обиделась. И все же ей удалось сдержать готовую сорваться с уст колкость. Джини осознавала: ей ни в коем случае нельзя вступать с Сидом в словесную перепалку, потому что последствия могут оказаться плачевными, в первую очередь для Кончиты, которая и так висит на волоске. Хочешь не хочешь, а придется, видно, отказаться от удовольствия выложить Сиду в лицо все, что она о нем думает.

Две недели назад я уже попыталась это сделать, уныло подумала Джини. И чем все кончилось? Поцелуем возле лифта. Где гарантия, что и сейчас меня не ожидает подобный провал? И даже хуже. Ведь Сид вполне способен приказать удалить меня из дома, а это означает, что я так ничего и не смогу с ним обсудить. И тогда будущему Кончиты не позавидуешь. Ее судьба сейчас полностью находится в руках Сида. Более того, зависит от его настроения. И это, пожалуй, худшее из всего, что произошло в последнее время.