Жестокие намерения - Кора Кент

— Ты прав. Никакого смысла. Потому что я буду преследовать ее до тех пор, пока она больше не сможет отбиваться от меня. И когда ты не появишься в моем офисе или не позвонишь мне, чтобы проверить, как дела, я буду знать, что это потому, что ты отказался от роли однолюба одной киски. И я оставлю ее в покое. В любом случае, погоня — лучшая часть.

Ксавьер фыркает.

— Значит, я должен позволить тебе трахнуть твою падчерицу, чтобы держать тебя подальше от нее?

Смех его отца глубокий, почти маниакальный.

— Ты думаешь, напоминание мне о наших отношениях удержит меня от желания увидеть пятна ее помады на моем члене? Тебя это остановило?

На этот раз наступает долгая пауза, и мне приходится проверить диктофон, чтобы убедиться, что он все еще играет. Сердце колотится в груди, и мой Fitbit6 показывает, что его частота составляет 120 ударов в минуту.

— Ты — Маккейд, сынок, так веди себя соответственно.

Диктофон с воем останавливается, и последние слова на пленке эхом отдаются в моей голове. Я натягиваю кардиган, пытаясь согреть свое тело. Несмотря на то что в этом офисе я должна чувствовать себя в безопасности, по спине пробегает холодок. В воздухе витает ощущение страха, и я не могу избавиться от него.

— Кей? — Сара, одна из помощниц Малкольма по правовым вопросам, машет рукой у меня перед лицом, отрывая меня от моей предполагаемой работы.

Я вытаскиваю наушники из ушей и слабо улыбаюсь.

— Привет. Да, извини, Сара. Тебе что-то нужно?

Она качает головой.

— Не мне. Малкольму. Он хочет тебя видеть.

Мое тело кажется тяжелым и онемевшим. Я пытаюсь пошевелиться, но конечности отказываются повиноваться моим командам. Каждый дюйм моего тела хочет остаться на месте.

Сара недоуменно поднимает бровь.

— Э-э, думаю, он имел в виду сейчас, Кей.

— Да, конечно, — отвечаю я, но в ответ слышу незнакомый глухой голос. Я встаю, и стены вокруг меня на мгновение пульсируют, прежде чем успокоиться. — Я сейчас пойду к нему. — В горле пересохло и все сжалось от едкого привкуса поднимающейся желчи. Держи себя в руках, Кей, говорю я себе.

Вся надежда испаряется; я чувствую себя так, будто иду на казнь.

Глава 30

Кей

Я трижды стучу в дверь Малкольма, и он грубо говорит мне заходить. Сегодня в офисе дюжина сотрудников. Адвокаты, помощники юристов и другие секретари разбросаны по всему третьему этажу. Я считаю каждого из них будущими свидетелями, когда захожу внутрь.

— Закрой дверь. — Командует Малкольм, не отрывая взгляда от бумаг.

Шторы на окнах Малкольма задернуты. С закрытой дверью мы отрезаны от мужчин и женщин за стенами.

— Сара сказала, что ты хотел меня видеть, — нервно улыбаюсь я.

Он отрывается от работы и постукивает ручкой по столу. Должно быть, он почистил его с тех пор, как я была здесь в среду, потому что он блестит и нет запаха рвоты.

— Ты сегодня чувствуешь себя лучше? — Я быстро киваю. — Как продвигаются мои записи четверга?

— Довольно неплохо, — бормочу я. — Я только что закончила первую запись. Скоро все будет готово.

Ручка звякает, когда он роняет ее на стол. Малкольм встает на ноги и нависает надо мной. Он производит впечатление человека, такого же устрашающего, как и его сын.

— Если ты дослушала первую запись до конца, то знаешь, что Ксавьер появился в четверг днем по твоему поручению, — говорит он с акульей улыбкой — очень хищной.

К вечеру среды меня перестало тошнить, но я чувствую, что внезапный рецидив подкрадывается ко мне. Малкольм знал, что было на записи; он знал, что я услышу.

— Я не просила его делать это, клянусь.

Выражение лица Малкольма становится жестче, когда он скрещивает руки на груди.

— Тогда почему он был здесь? — требует он, его голос становится жестким. Он внимательно изучает меня своими проницательными глазами, ожидая ответа.

— Не знаю. Я сказала ему, что все в порядке. Сказала ему, что справлюсь с этим. — Мои легкие напрягаются, чтобы сделать вдох, и я чувствую, как невидимая рука сжимает мою грудь тисками.

Мой отчим обходит стол, и я невольно делаю шаг назад. Дверная ручка врезается мне в почку, и я отвечаю шипением боли.

— Вот что я тебе скажу, Кей. Я начинаю уставать от телефонных звонков Ксавьера, его постоянных визитов и постоянной заботы о тебе. Так что у тебя есть выбор.

О Боже, это происходит. Мой страх. Единственное, чего мы с Кристин хотели избежать. Она была права; мне следовало уволиться, когда у меня был шанс. Я должна была позвонить сегодня и сказать, что мне нужно сосредоточиться на учебе. Задним умом все крепки, но я должна была предвидеть, как не попасть в опасную ситуацию. Я — девушка из фильма ужасов, которая спускается в подвал, когда отключается электричество, и слышит громкий звук.

— Скажи ему, чтобы он отступил. — Малкольм тянется, чтобы погладить меня по лицу способом, до жути похожим на Ксавьера; у меня скручивает живот. — Прими удар на себя.

— Я расскажу маме, — быстро заявляю я, обрывая его. — Я расскажу маме, что ты делаешь.

Он не вздрагивает.

— Тогда я тебя уволю. И я поговорю с каждой фирмой в городе и расскажу им, каким плохим работником ты была. Я занесу тебя в черный список во всех адвокатских конторах в радиусе ста миль. И однажды, когда ты закончишь Блэкморский университет и подашь заявление в юридическую школу, я обязательно свяжусь с деканом и сообщу ему, что произошло. Уверен, воспоминания к тому времени будут немного туманными, но я человек творческий. Я придумаю что-нибудь действительно пикантное, чтобы заполнить пробелы.

Рука Малкольма опускается ниже, пока его пальцы не обхватывают мою шею. Его большой палец массирует мою яремную вену, и я подсознательно напрягаю мышцы горла.

— А теперь вернемся к тому, о чем я говорил. — Малкольм сгибает пальцы. Недостаточно, чтобы перекрыть кислород, но достаточно, чтобы заставить меня волноваться. — Скажи моему сыну, чтобы он отвалил. Скажи ему, чтобы он оставил тебя в покое. Скажи ему, чтобы он шел к черту. Мне все равно. Но я больше не хочу слышать от него ни слова о тебе.

— Я-я могу это сделать, — шепчу я.

Его хватка не ослабевает.

— Отлично. А теперь встань на колени. Я хочу посмотреть, на что ты способна. — Мои глаза расширяются от страха, и Малкольм издает шикающий звук. — Кей, — мягко предупреждает он, — тебе это не понравится, если будешь постоянно смотреть на меня как невинная девственница с глазами