Второй шанс на счастье - Кэтти Уильямс

– Это он тебе сказал?

– Конечно! – аж взвизгнула Сесилия. – Мы же абсолютно все обсуждаем с ним! Еще он сказал мне, что ты вынуждаешь его жениться на тебе из-за этого вашего ребенка. Леандро признался мне, что ты женщина не его типа. Ты ему не интересна. Он тебя не любит!

Абигейл опустила глаза. Сесилия, безусловно, преследовала личную цель, высказывая все это и нагнетая атмосферу. Но лгала ли она? В любом случае та озвучила то, что Абигейл и так знала. Она ожидала еще одной визгливой тирады и поднялась, готовая вывести скандалистку вон, когда услышала голос Леандро, преградившего ей путь в проеме кухонной двери.

Абигейл даже не заметила, когда он вошел в дом. У Леандро свой ключ, а она была слишком поглощена разговором с Сесилией. Сейчас она не заметила бы и парочки йети, пройди они мимо открытой кухонной двери, держась за руки.

– Сесилия. – Низкий голос Леандро звучал холодно. Таким же холодным был и его взгляд, направленный на сестру, которая, покраснев, крутанулась на месте, прежде чем устремиться к нему с объятиями. Однако Леандро протестным жестом пресек ее намерение. – Что ты здесь делаешь, Сесилия?

– Я… я приехала сюда, чтобы познакомиться со своим племянником, – запинаясь, пробормотала Сесилия, – но она не позволила мне.

Абигейл хотела возразить и уже открыла было рот, но сдержалась, охваченная чувством полнейшей безнадежности. Почему Леандро должен поверить ей, а не Сесилии? Он же не любит ее, и все будет так, как и почти два года назад, когда Леандро, выслушав Сесилию, даже не дал Абигейл возможности изложить свою версию событий. Тогда он предстал в одном лице судьей, присяжным и палачом их отношений. Так почему теперь должно быть иначе?

Возможно, Леандро уже поддался убеждению, что нет смысла оставаться с Абигейл без любви, и что без нее ему будет лучше, пусть даже он и заявлял о своем желании быть рядом с ней ради Сэма. Тем более он всегда готов плясать под дудку сестры. Абигейл легко представила себе доводы Сесилии: он достоин лучшей женщины, равной ему по происхождению и образованию, которую он полюбит, а не будет просто отдавать долг, выполняя обязанности отца ребенка, о котором не просил и которого не планировал.

Воображение Абигейл разыгралось, тем более что она не могла не отметить, что Леандро и не подумал выразить сестре свое недовольство незапланированным визитом. Более того, он привлек Сесилию к себе, неотрывно глядя при этом на Абигейл.

– Я позабочусь о том, чтобы Сесилия вернулась в Лондон, – сказал он ей настолько невыразительным тоном, что для Абигейл так и остался загадкой ход его мыслей.

И это заставило Абигейл готовиться к худшему. Внезапно появившись, не разобравшись в ситуации, Леандро сейчас скажет Абигейл, что она жестокосердая женщина, не позволившая тете увидеться со своим племянником. Сесилия способна мгновенно выдумать душещипательную историю и разжалобить кого хочешь, хоть «Оскар» вручай.

Но даже поймав брошенный украдкой триумфаторский взгляд Сесилии, когда Леандро, нежно приобняв, выводил ту из кухни, Абигейл не могла не посочувствовать ей. Боль в голосе сестры Леандро была неподдельной. Сесилию глубоко задело, что ее старший брат, с детства всецело принадлежавший ей и прежде всегда находивший для нее время, стал игнорировать ее. И вскипевшие слезы в глазах молодой женщины не были фальшивыми.

Не то чтобы это что-то меняло, нет. Пусть назначенный ими самими испытательный срок только начался, но, если Леандро не даст ей сейчас возможности изложить свою версию того, что же все-таки произошло между нею и его сестрой, значит будущего у них нет.

Иначе говоря, в их отношениях ничего принципиально не изменилось с тех пор, как Леандро однажды, выслушав сестру, молча повернулся к Абигейл спиной и ушел, не дав ей сказать и слова в свою защиту. Единственная разница – он теперь отец. Но его отношение к ней осталось прежним.

Судя по всему, Сесилию в Лондон он решил отвезти лично. Все его покровительственные инстинкты старшего брата, взращенные в нем с самого раннего детства, снова дали о себе знать, и Леандро уже готов потворствовать и потакать сестре, глотая любую ложь, которую она ему скормит.

Вернется ли он обратно сюда? Возможно. Но скорее всего за тем, чтобы выставить Абигейл еще одно условие их совместной жизни – не сметь расстраивать и огорчать его драгоценную сестру.

Внезапно ощутив невероятную усталость, Абигейл вышла в сад и направилась к изящной беседке, сооруженной под одной из яблонь. Окно в комнате Сэма было распахнуто, так что она услышала бы, если бы малыш проснулся и заплакал, хотя его дневной сон обычно довольно продолжителен и крепок. Так что у Абигейл был по меньшей мере еще час.

Драгоценное время, необходимое ей, чтобы привести в порядок мысли, осмыслить взлеты и падения, которые случались в ее жизни за последнее время.

Однако ее мысли вскоре начали путаться, и она закрыла глаза. День был прекрасный, слабый ветерок обволакивал теплом. У природы свои собственные звуки, и сейчас Абигейл без помех могла различить их. Шелест листьев на деревьях, щебет птиц и отдаленный гул движущегося транспорта. Удаленность дома от цивилизации была немножко иллюзорной, потому что дорога на Лондон проходила не так уж далеко.

Пребывая в дремотном состоянии, Абигейл в полусне видела Леандро, быстро уходящего от нее, и себя, спешащей в панике за ним. Однако чем стремительнее Абигейл догоняла Леандро, тем быстрее он отдалялся. Лишь один раз оглянулся и пошел дальше, хотя и видел, что она очень огорчена его уходом.

Паника уже зашкаливала… и вдруг совсем рядом прозвучал низкий, такой знакомый и живой голос Леандро, и вовсе не во сне.

– Засыпать на солнце не рекомендуется.

Глаза Абигейл вмиг распахнулись, и она взглянула на Леандро в изумлении.

– Я думала, что ты повез Сесилию в Лондон.

– Она приехала сюда на своей машине, – сухо произнес Леандро, – и я не вижу причины, по которой Сесилия не могла бы в ней же отправиться обратно. Я приехал сюда с водителем, которого попросил сесть за руль ее машины и отвезти домой. А моя машина осталась здесь.

Леандро стоял перед Абигейл, держа руки в карманах. Непроницаемое выражение его смуглого, прекрасного лица не позволяло что-нибудь прочесть на нем.

На какое-то время Леандро отвел взгляд в сторону, а когда он еще и запустил пальцы в волосы, взъерошив их, Абигейл наконец определила, что скрывалось за этой непроницаемостью. Дискомфорт. Леандро явно ощущал себя в высшей степени неловко. А поскольку она никогда не видела его таким, душу Абигейл пронзила тревога, и она поняла, что пришло время кардинальных решений. Внезапно все ее сомнения и чувство безнадежности вырвались наружу, требуя быть, наконец, озвученными и услышанными.

Сердце колотилось где-то у самого горла, однако Абигейл смогла негромко, но твердо произнести:

– Мне думается, что нам надо поговорить. Я не знаю, что сказала тебе твоя сестра, Леандро, но меня она проинформировала о том, что говорил ей ты. Я сделала определенные выводы и хочу сказать, что нельзя заставить сердце насильно испытывать то, чего оно не чувствует. Нужно принять этот факт и не делать из него трагедию.