Великолепный джентльмен - Алисса Джонсон

Уголки губ Макса опустились, но он кивнул:

– Ну что ж, справедливо. Контракта будет достаточно. Но скажите мне одно – Хаверстонам могло бы повредить разглашение содержания писем и дневника?

– Это письма маркиза женщине, которая не была его женой, – сказала Анна. – Так что, помимо прочего, это будет и оскорбление памяти покойной маркизы.

– Я понимаю, – мрачно сказал он. – Есть ли надежда, что я смогу убедить вас уничтожить эти письма?

– Да. Я с радостью сделаю это при первой же возможности.

– Но не сейчас?

– Они служат доказательством моего родства, – ответила она.

– А доказательство необходимо, чтобы получить тысячу фунтов.

– Да, – коротко ответила Анна и подняла подбородок. Если он рассчитывает, что она станет извиняться за свое желание обеспечить себе будущее, то ему придется долго ждать.

Макс понимающе кивнул:

– Разумно.

– Я… Да… – Она оказалась не готова к столь быстрой уступке. – Разумно.

Его губы изогнулись.

– Вы ожидали от меня порицания?

– Возможно.

– Как я уже говорил, мы плохо знаем друг друга.

– Верно, – согласилась она. – Скажите, вы намерены остаться в Колдуэлле?

– На некоторое время, – ответил Макс.

Ей потребовалась вся ее смелость и решительность, чтобы посмотреть ему в глаза.

– В таком случае у нас есть время узнать друг друга лучше.

За свою жизнь она сделала всего два предложения дружбы, и оба – Максу. Она надеялась, что второе окажется более удачным.

Он улыбнулся широко и открыто:

– Я жду этого с нетерпением.

На этот раз, когда он предложил Анне руку, она приняла ее без подозрений и возражений.

Вероятно, разумнее было немного поспорить, поскольку через две минуты Анна споткнулась, наткнувшись на острый камень, и Макс, тотчас нагнувшись, подхватил ее на руки и крепко прижал к груди. По-видимому, совершенно не задумываясь о том, как она воспримет эту помощь.

– Опустите меня, – потребовала Анна, при этом крепко обхватывая его за шею, чтобы не потерять равновесие.

– Чтобы вы еще раз споткнулись и сломали ногу или, падая в полной панике, ухватились за меня и ранили нас обоих?

Она лишь зашипела в ответ:

– Я… В полной панике?

– Как я сказал, я не настолько хорошо вас знаю.

– Это просто смешно. Если бы…

– Если вы будете продолжать сопротивляться, – невозмутимо заявил он, – я могу вас уронить.

– Сомневаюсь, что это падение окажется фатальным.

– Конечно, нет. – Он чуть подбросил ее на руках, словно прикидывая вес. – Хотя наверняка небезопасным.

Анна подумала, что если он отпустит ее прямо сейчас и она не успеет встать на ноги…

– Мудрое решение, – пробормотал Макс, когда Анна перестала извиваться и наконец успокоилась.

Она не верила, что это решение было действительно мудрым, но оно все же казалось предпочтительнее постыдного падения. И, если говорить откровенно, когда Анна перестала сопротивляться, то обнаружила, что весьма приятно находиться в его объятиях.

Исходящее от него тепло напомнило ей детство, когда она засыпала в библиотеке, сидя в своем любимом мягком кресле, и миссис Кулпеппер, осторожно взяв девочку на руки, относила ее в спальню.

В такие моменты Анна ощущала комфорт и легкость, словно лежала в очень большой и теплой ванне.

В остальном, конечно, все было совсем по-другому. В крепких объятиях миссис Кулпеппер ощущалась безграничная любовь и безусловная безопасность. Объятия Макса обещали совершенно иное тепло. И хотя Анна готова была признать это завуалированное обещание интригующим, она решила на время забыть об этих ощущениях и сосредоточиться на более простой и более осуществимой задаче – лучше узнать этого человека. «Я это сделаю, – сказала себе Анна. – Я ведь не матушка, чтобы так скоро и слепо поддаваться страсти. Я смогу отличить плотское влечение от влечения духовного и интеллектуального. Мы сможем стать друзьями». Приняв решение и мысленно кивнув ему в знак подтверждения, она, насколько возможно удобно, устроилась в объятиях Макса, решительно отказавшись слушать тонкий внутренний голосок, называвший ее отъявленной лгуньей и по большому счету дурой.

Макс чуть переместил центр тяжести, обходя корень дерева грецкого ореха. Ему было приятно держать на руках Анну. Но уже через десять минут ходьбы, сопровождаемой светской беседой, его ноша стала ощутимо тяжелеть. Сладковатый запах Анны по-прежнему дразнил Макса, а мягкие изгибы ног будоражили его воображение, заставляя рисовать самые причудливые, опрометчивые, но чертовски восхитительные и живые образы. Но шестьдесят килограммов – это шестьдесят килограммов, и его руки вскоре начали бунтовать против такой тяжести. С другой стороны, эта усталость являлась прекрасным напоминанием о той цене, которую необходимо платить за свое джентльменское поведение и собственную настойчивость. Ведь это была именно его идея – на руках донести Анну до дома.

Впрочем, на второй чаше весов лежало чувство собственного достоинства. И осознание этого позволяло забыть о деревенеющих мышцах рук и ноющей от напряжения спине, а также сосредоточиться на приятном, ведь он держал в объятиях ту самую Анну Райз. Макс сходил с ума от дразнящего запаха и нежных изгибов ее тела, сдерживая себя от соблазна. Чтобы дать отдохнуть напряженным мышцам и доставить себе удовольствие, он, словно бы ненароком, чуть подбросил Анну на руках и якобы случайно прижал к себе.

Лицо девушки осталось совершенно невозмутимым, но Макс почувствовал, что ее тело сильно напряглось. Ее смущение показалось ему забавным, но он не хотел, чтобы Анна испытала еще более сильную неловкость.

– Ну и как вам первое посещение деревни? – спросил он, бессознательно пытаясь помочь ей расслабиться.

Этот вопрос был настолько абсурдным в данных обстоятельствах, что она тотчас рассмеялась. Ее смех буквально обжег ему кожу. Господи, он и забыл, как ему нравился этот смех.

– Это было… – Она выдержала короткую паузу, пытаясь отыскать нужное слово. – …Наверное, познавательно.

Это слово почти идеально подходило к нынешней ситуации.

Четыре года он верил лжи. Четыре года он думал о ней самое плохое.

Но Анна вовсе не отказывала ему от дома и никогда не отказывалась отвечать на его письма.

Конечно, была вероятность, что она лжет, но Макс в это не верил. Слишком малого можно было достичь с помощью откровенной лжи или лукавых уверток. Анна уже убедила в своей правоте лорда Эспли и нисколько не нуждается в положительном мнении Макса Дейна.