Застенчивый поклонник - Марта Шредер

— Спасибо, Кейт. Ты доставила мне несколько горьких минут: я увидел, что ты все еще не доверяешь мне, и не знал, как это изменить.

— На самом деле я понимала, что ты не стал бы утаивать от меня такую новость. Но я была очень разозлена и обижена — не за себя, а за тех, кому придется или переехать, или потерять работу.

— Знаю. Вот почему я хочу, чтобы ты сегодня пошла со мной. Вы с тетей одинаково думаете: человеческий фактор является для вас решающим. Так что вы друг друга поймете.

Прикосновение его теплой руки вселяло Кейт чувство уверенности.

— Что тебе сказал Морис после того, как ты узнал о его планах?

— Только то, что он не намерен обсуждать свои действия со всеми держателями акций. И все.

— А раньше он себя так вел?

— Нет. Перед тем как принять решение, дядя собирает всю возможную информацию и обсуждает ее с как можно большим количеством людей. — Пит покачал головой. — Я всегда был в курсе его дел. Не знаю, что на него сейчас нашло!

— Ты говорил, он изменился после болезни. Может быть, Морис и в самом деле хочет переехать жить туда, где помягче климат.

— Наверное. Но всего несколько месяцев назад он упомянул о том, что после того, как отойдет от дел, останется в Монреале. А теперь ему вдруг вздумалось так далеко переезжать! Как-то нелогично.

— Наверняка у всего этого есть объяснение.

Последние несколько сотен метров до дома они проехали молча. Горничная герцогини провела их в огромную гостиную. Обстановка вполне соответствовала тому описанию парижского дома, которое дал Пит — парчовая, нежных тонов обивка мебели, зеркала в позолоченных рамах и повсюду дорогие безделушки.

— Тетя и в Америке устроила себе дом, похожий на музей, — улыбаясь, сказал Пит. — Подобным образом выглядят только ее комнаты и залы Лувра. Теперь тебе должно быть ясно, почему мне было невозможно жить у нее.

Легкий стук каблучков заставил их обернуться. В дверях появилась мадам Лакомб, облаченная в светло-голубой шерстяной костюм.

— Pier, mon cher neveu!

— Говори, пожалуйста, по-английски. Мисс Карстерс великолепно здоровается по-французски, но потом лучше перейти на ее родной язык.

Герцогиня, кивнув в знак согласия, села на диван, обитый атласом персикового цвета.

— Итак, Пьер… — Она показала на кресло рядом с собой. — Объясни, что случилось. Сегодня утром мне позвонил Морис и сказал, что рассчитывает на мою поддержку. Я спросила, что он имеет в виду, и он пояснил, что я должна проголосовать на собрании акционеров за… за… по-моему, за перемещение. Что это значит, Пьер? Перемещение чего? И куда?

Пит взял руку тети в свою.

— Он хочет перевести свою компанию в район Карибского моря. А заодно и те фирмы, которые купит у «Дуглас Текнолоджис» в Америке. Это затрагивает интересы мисс Карстерс, поскольку она работает в этой фирме. — Пит повернулся в сторону Кейт. — И она не хочет этого переезда.

— Интересы мисс Карстерс? — Эжени слегка улыбнулась. — Но Морис сказал, что вы… — Она вдруг запнулась и не закончила фразу. — Впрочем, это не имеет значения. Я верю, что Кейт небезразлична судьба компании.

— Дядя ничего не рассказывал об этом плане, — продолжил Пит. — Ты не знаешь, почему он задумал этот переезд?

— Он говорил что-то о своем самочувствии и морском воздухе. Хотя раньше здоровье его никогда не волновало.

— Наверное, после удара Морис решил, что ему пора наконец начать наслаждаться жизнью.

— Возможно. — Слова Пита не слишком убедили Эжени.

В этот момент в зал вошла горничная, несшая на изысканном серебряном подносе чай и печенье.

— Если бы вы передали нам все, о чем говорили с Морисом! — произнесла Кейт, принимая тонкую, как лепесток розы, чайную чашку. Теперь понятно, почему Пит боялся дышать, живя с тетей. Такую хрупкую вещь страшно даже держать в руках.

— Все? — Эжени посмотрела в сторону Пита.

— Думаю, да. Недомолвки не помогут, — заверил ее племянник.

— Хорошо. Сначала Морис поведал мне, что чувствует себя хорошо. Обследований больше не будет, но местные доктора его обнадежили, что скоро он поправится. Потом брат заявил, что хочет развлечься. А потом — извините, Кейт, — он сказал, что вы влюбились в нашего Пьера.

Кейт не знала, куда деваться. Румянец горячей волной залил ее лицо. Ей ужасно захотелось спрятаться за элегантное кресло, на котором она сидела. Нет, кресла, пожалуй, не хватит. Лучше заползти под ковер.

— Морис говорил о перспективах на будущее? — не смотря на Кейт, холодным, деловым тоном осведомился Пит.

— Морис сказал также, что ты, Пьер, тоже полюбил Кейт, — продолжила Эжени, рассматривая свои бриллианты.

— Он не упоминал о переезде компании? — продолжал допытываться Пит.

Как всегда! Говоря о бизнесе, Россиньоли и слышать не хотели о личных отношениях.

Эжени немного помолчала, внимательно вглядываясь в племянника.

— Вчера нет. Но знаешь, Пьер, Морис волнуется за тебя, он часто говорит со мной о твоей жизни. — Мадам Лакомб наклонилась вперед и соединила кончики своих холеных пальцев, унизанных кольцами. — Он боится, что ты можешь уйти из компании, и ему придется одному со всеми управляться. Вот почему мой брат хочет переехать в страну с хорошим для его здоровья климатом. И он также боится, что ты никогда не женишься.

Пит раздраженно взглянул на Эжени и откинулся на спинку кресла.

— Не понимаю, какое отношение это имеет к делам «Найтингейл», тетя. Я еще в детстве не раз убеждал вас обоих, что не собираюсь уходить из дома и становиться бродячим артистом. — Пит резко встал и подошел к окну, повернувшись к ним спиной. — И я женюсь, как только найду ту, которая… Ом умолк, не позволив мысли воплотиться в слова.

Кейт затаила дыхание. «Ну же, договори», — кричала она про себя, но Пит молчал, все так же стоя к ней спиной.

— Ту, которая… Я женюсь на той, которая…

Которая — что? Полюбит его? Таять при каждом его прикосновении? Будет похожа на нее, Кэтрин?

Нет. Он женится на той, которая будет говорить на нескольких языках и летать на собственном самолете. На красотке вроде Дамарис Дуглас, но с имплантированными мозгами, работающими быстрее самого быстрого компьютера.

Пит сказал, что влюбляется в нее, но прозвучало это так же шутливо, как он рассказывал о дядином увлечении искусством или о радостях работы барменом… «Все, хватит думать о Пите, — одернула себя Кейт. — Мы пришли сюда по делу».

— Месье Россиньоль говорил что-нибудь еще о Дугласе или обо мне? — включилась в беседу Кейт.

Эжени нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Вы ему очень понравились. Он сказал, что нечасто встречал столь умных, преданных работе женщин. А когда познакомился с вами, то увидел, что вы еще и очень симпатичны.