Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

периметру покупателя. – О, сэр, прошу прощения, но они приготовлены к отправке, высокий, – он показал глазами на потолок, – заказ, сэр.

– И насколько высокий? – поддержал игру Джонатан.

– Для большого приёма, сэр, – Артём почтительно понизил голос до почти шёпота. – Приём послов, сэр.

Джонатан ещё раз оглядел гордых красавиц и уже по-настоящему серьёзно спросил:

– А ещё такие есть?

Артём потупился и вздохнул.

– В розницу они по пять рублей, сэр.

– Нет проблем, – отмахнулся Джонатан.

– Тогда прошу вас, сэр.

Артём распахнул дверь, возле которой они стояли, и Джонатан увидел небольшую оранжерею.

– Окажите честь своим выбором, сэр.

Джонатан запахнул плащ, чтобы не задеть полами цветы, и пошёл по центральному проходу между гордо вздымавшимися розами. Артём достал из кармана халата секатор и пошёл следом.

– Вот эту, – Джонатан указал на белую с чуть заметным розовым как бы отблеском на лепестках.

– Да, сэр. – Артём ловко отхватил стебель.

– И эту…

– Да, сэр.

– И эту…

К удивлению Джонатана, его распоряжение не выполнили так же мгновенно, как предыдущие.

– В чём дело? – резко спросил он.

– Сэр, – Артём с искренним смущением повертел секатором. – Вы сказали, что цветы нужны на свадьбу, сэр, а жёлтый… Это цвет измены, сэр.

– Понятно, – кивнул, мгновенно успокоившись, Джонатан. – А красный? Это годовщина свадьбы.

– Пожалуйста, сэр.

– Тогда давай эту, и эту… и ещё…

Выбрав десять роз, Джонатан повернул к выходу, но Артём опять остановил его.

– Прошу прощения, сэр, но чётное число к покойнику.

– А тринадцать? – подал голос Фредди, следивший за ними от дверей. – Здесь это как?

– Как везде, сэр, – улыбнулся ему Артём. – Чёртова дюжина.

– Тогда ещё одну по твоему усмотрению, – распорядился Фредди. – И пошли.

Артём выразительно покосился на Джонатана и, не увидев его протеста, срезал тёмно-бордовую, как запёкшаяся кровь, и словно бархатную на взгляд розу. И Джонатан невольно кивнул: букет стал законченным.

– Хорошо.

– Да, сэр, прошу, сэр.

Они вернулись в прохладный после оранжереи магазин, и Артём, уложив розы на упаковочный стол, стал готовить букет. Добавил воздушной, оттеняющей цветы зелени, взял красивую прозрачную с кружевной каймой бумагу и ленту для банта.

– Это бесплатно, сэр.

– Не имеет значения, – отмахнулся Джонатан.

Фредди, с интересом оглядывая магазин, остановился перед стеллажом с плетёными из полосок коры коробочками.

– А это что?

Артём ловко вывязал пышный, похожий на ещё одну розу, атласный бант у букета и подошёл к нему.

– Это к столу, сэр. Шампиньоны, помидоры, огурцы, зелень, клубника.

Рассказывая и сыпля опять названиями сортов, он быстро снимал и открывал коробочки, показывая товар.

Внутри коробочки были поделены на ячейки, выложенные жатой бумагой, и там гордо красовались тугие помидоры, гладкие блестящие огурцы, красная клубника, топорщились пучки кудрявой и гладкой столовой зелени. Шампиньоны, правда, навалом, по весу, но тоже чистенькие, один к одному. Овощи и грибы не вызвали у Джонатана и Фредди особенного интереса, но на клубнике их взгляды немного задержались.

– Это «Царская радость», сэр, – сразу уловил их внимание Артём. – Большая коробка пятнадцать рублей, сэр, – и, видя, что Фредди взглядом пересчитывает ягоды, уточнил: – Ровно дюжина, сэр.

– Бери три коробки, Джонни, – решил Фредди. – Что за свадьба без сладкого.

Джонатан улыбнулся и кивнул.

– Да, сэр, три большие коробки, – Артём бережно снял со стеллажа одну за другой три продолговатых коробочки, каждую открыл, показал уложенные там ягоды и перенёс их на упаковочный стол.

– Что-нибудь ещё, сэр?

– Хватит, – улыбнулся Джонатан, доставая бумажник.

Франц Арнольдович звонко защёлкал клавишами и кнопками кассы.

– С вас сто рублей.

– Сто рублей, сэр, – эхом перевёл Артём, ловко упаковывая коробочки с клубникой в термобумагу. – Так не замёрзнут, сэр.

Джонатан отдал деньги главному, как он понял, по магазину, получил красивый с фирменным знаком чек и рекламный буклет, подошёл к столу, где Артём уже закончил заворачивать в термобумагу розы, и достал десятирублёвку.

– А это тебе на чай, спасибо за работу.

– Благодарю, сэр, – улыбнулся Артём, принимая деньги. – Вы оказали нам большую честь своим посещением, всегда рады вас видеть, сэр.

– А это от меня, – подошедший к столу Фредди положил ещё одну десятирублёвую купюру и, забирая коробочки с клубникой, подмигнул. – На конфеты тебе. Любишь ведь сладкое.

Двадцать рублей чаевых?! Артём даже задохнулся на мгновение, и смысл усмешки Фредди дошёл до него, когда удивительные покупатели уже вышли. Он растерянно улыбнулся им вслед и полез под халат прятать деньги. В магазин вышли и следившие за действом из бытовки Таисия Ефимовна и Трифон.

– Gut, sehr gut, junge, – кивнул Франц Арнольдович.

– Ну, ты хват, – хлопнул Артёма по плечу Трифон. – Классно сделано, магарыч с тебя, Тёмка. А, Арнольдыч, гульнём, а?

Франц Арнольдович, закрывая кассу, посмотрел на него, и Трифон заторопился:

– После смены, само собой.

Ефимовна, мимоходом, погладив Артёма по спине, озабоченно спросила:

– Арнольдыч, из Ижорска за зеленью когда приедут? Успеем запаковать?

Франц Арнольдович расстегнул пиджак, достал из жилетного кармана старинные серебряные часы и щёлкнул крышкой.

– Через сорок семь минут. У нас есть семь минут, – и, посмотрев на Артёма, стал опять Арнольдычем. – Молодец, Артём. Чисто сделано.

Артём смущённо кивнул. Чтоб на сотню случайного покупателя, не оптовика раскрутить, это и в самом деле… Но эти двое и сами шикануть хотели. А что раскрыли его, ну, здесь это не страшно, да и впрямую ничего сказано не было.

Розы и клубнику уложили на заднее сиденье, Джонатан и Фредди заняли свои места, Тим захлопнул дверцы и, обежав машину, сел за руль. Фредди посмотрел на часы.

– Без четверти, к семи успеем?

– Постараюсь, сэр, – ответил Тим, срывая машину с места.

– Опоздание на двадцать минут в рамках приличия, – спокойно ответил Джонатан и добавил по-ковбойски: – Не трепыхайся.

Фредди посмотрел на него в зеркальце над лобовым стеклом и промолчал. Да, на клубнику он купился. У одного ранчеро была клубника, он помнит, охраняли её… похлеще племенного табуна. И проволока колючая с банками-дребезжалками, и сторожа с оружием, и собаки. Чтоб человека собаками травить – не бывало такого в Аризоне, а тут за ягоды… так ему тогда и не довелось попробовать, не добрался, а потом тоже то недосуг, то ещё что… ягода дорогая, в самый раз для свадьбы.

Было уже совсем темно, и фонарей как-то не по-городскому мало, но ехали быстро. В машине теперь пахло по-новому, и Тим подумал, что этот запах – роз и клубники – будет долго держаться, он уже замечал, что такие тонкие нежные запахи порой держатся дольше густых и даже пробиваются из-под них. А запах приятный, и он не будет от него избавляться.

В Загорье он въезжал со стороны Старого города –