После нас - хоть потом - Евгений Лукин

Гость вскинул голову, уставился, не смея надеяться.

— Первое городское… У центральной аллеи…

— И чего хочет?

Ответить незнакомец не успел. Тихонько завыв, как далёкая сирена, медленно отворилась входная дверь, и на пороге обозначился старый колдун Ефрем Нехорошев. В халате и шлёпанцах.

— Чего ж ты клиента на лестнице держишь? — буркнул он. — Зови в дом, коли выспрашивать начал…

Бедолагу напоили обжигающим отваром нечай-травы и, погрузив на пяток минут в гипнотический сон, наскоро подлатали ему повреждённую хыкой энергетику. Между делом Глеб передал суть их краткой беседы на лестничной площадке.

— Вампир скорее всего, — небрежно заключил он. — А может, просто к перемене погоды…

— Ну, в какой-то степени все начальники упыри, — заметил старый колдун. — Хотя тут ошибиться — раз плюнуть! Был случай: праведника с упырём перепутали… Праведники — они ж тоже не разлагаются. Разрыли могилу, а он там лежит нетленный. Подумали, что упырь, решили ему осиновый кол забить…

— Забили? — с интересом уточнил Глеб.

— Ага! Забили! — жёлчно откликнулся Ефрем. — Только было примерились — молния с ясного неба! Осину — в уголь, людишек — наповал… Ну, давай будить, что ли?

Глеб легонько тряхнул усыплённого за плечо. Тот всхлипнул, открыл глаза, горестно замигал.

— Слышь, — дружески сказал ему Глеб. — А ты такой способ не пробовал? Встаёшь спиной к кладбищу, бросаешь через себя копейку…

— Пробовал… — безнадёжно прошевелил губами тот.

— А слова при этом какие говорил?

Клиент вздохнул, припоминая, потом произнёс с запинкой:

— Вот тебе медный грош… меня не трожь…

Портнягин снисходительно усмехнулся.

— Эх, лапоть… Это ж от простых покойников заговор! А тебе от начальства надо… Запоминай: «Не то он зав, не то он зам, не то он печки-лавочки, а что мне зам, я сам с усам, и мне чины до лампочки…» Ну и понятно, в конце: «Слово моё крепко…» Напрочь отшибает!

Ефрем нахмурился.

— Да погоди ты… торопыга! — прервал он воспитанника. — Сначала причину выясни, а там уж советуй… — Снова повернулся к гостю. — Как величать-то прикажешь?

— Власий… — торопливо представился тот. Поколебался и добавил опасливо: — Леонардович…

— Ну, давай рассказывай, Леонардыч, что у тебя с начальником вышло… Не зря ж он с того света достаёт!

Леонардыч съёжился, закусил губу, но податься было некуда.

— Вызвал, накричал… — надтреснутым покаянным голосом начал он.

— Это когда ещё живой был?

— Ну да… Где, говорит, отчёт о командировке? Дома, говорю, оставил… Марш, говорит, домой!.. Я — домой… Составил кое-как, прибегаю обратно, а его уж инфаркт хватил… — Тут у Леонардыча перемкнуло связки, и пришлось промочить горло подостывшим отваром нечай-травы. — А позавчера… хороним… Лежит в гробу, а лицо у самого строгое-строгое… Как тогда в кабинете… И сам не знаю, что на меня такое нашло… Подошёл прощаться — и отчёт ему свой… под покрывальце… Так с отчётом и зарыли…

— О-ё… — только и смог вымолвить старый колдун. Встал. Вопросительно оглядел собственное жилище и вновь вперил жуткий взор в умолкнувшего клиента. — Да ты хоть сам понимаешь, что натворил? — В голосе Ефрема звучал испуг. — Тут жена в гроб мужу фотографию свою положит — в тот же год за ним уйдёт… А это ж тебе не фотка любительская! Официальный документ!

Глеб сидел, боясь поднять глаза на замершего (если не умершего) Леонардыча, и бессмысленно перечитывал строки расстеленной на столе газеты: «В ходе вчерашней антитеррористической операции у населения было изъято около ста тысяч денежных средств в долларовом эквиваленте, отложенных на покупку оружия и взрывчатых веществ…»

— На каком он кладбище? — сурово спросил колдун.

Клиент молчал. Немота припала.

— На первом городском, — ответил за него Портнягин, по-прежнему не поднимая головы.

Ворота кладбища, разумеется, оказались закрытыми, поэтому пришлось воспользоваться проломом. На внутренней стороне стены в лунном свете угадывалась кривая надпись: «Все бабы — стервы!»

— Ишь, не лежится им! — проворчал Ефрем, косясь на корявые буквы. — Ну, веди, Леонардыч, показывай…

И они двинулись по направлению к центральной аллее: впереди вздрагивающий и озирающийся Власий, за ним колдун с бутылкой позитивно заряженной воды. Цепочку замыкал Глеб. Он нёс бутерброд с говядиной — в жертву кладбищенским лярвам.

Неспокойно было нынче на погосте. Портнягин почувствовал это ещё у стены, как только они пересекли канаву, отделяющую мир живых от мира мёртвых. То и дело слышались какие-то астральные шорохи, на запах жертвенной говядины слетались отовсюду, окружая путников, бледные огоньки. К счастью, тучи над Баклужино пару дней назад были по просьбе администрации разогнаны совместными усилиями местных кудесников, и почва успела подсохнуть.

— Вот он, — глухо произнёс Ефрем, останавливая и придерживая за плечо Власия. — Глеб! Кинь ему бутерброд… Хрен с ними, с лярвами…

Портнягин повиновался. Колдун напряжённо всматривался во что-то видимое ему одному. Схваченное лунным светом старческое лицо осунулось, заострилось. Впереди между оградок и надгробий подобно плотному столбу мошкары вились зеленоватые искорки.

— О-ё… — тихонько простонал Ефрем. — Зол, ох зол… Уходим! Не оборачиваясь…

Трое поспешили к пролому. О том, чтобы приблизиться к свежей могиле, уже и речи не шло — дай Бог ноги унести.

— Слопал, — сдавленно известил Глеб. — За нами идёт…

— Слышу… — раздражённо отозвался колдун.

Выбравшись наружу, он велел каждому очертить правой ногой полукруг, отсекая преследователя, после чего окропил края пролома заряженной водой из бутылки. Оторвались.

— Значит, так, Власий, — обессиленно молвил Ефрем. — Денег я с тебя, конечно, не возьму… но и помочь не смогу ничем…

Несчастный Власий уронил голову на грудь.

— Пока документ в гробу, отколдовывать бесполезно, — сказал Ефрем как печать приложил. — Да и опасно — не дай Бог нацепляешь себе всякого…

— А достать? — спросил Глеб.

— Как достать? Могилу разрыть? Это ж надо врачей уломать, родственников, администрацию кладбища… Денег не хватит!

— Бомжей нанять… дешевле будет… — встрепенувшись, робко предположил Власий. — И зарыть быстренько…

— Да? — повернулся к нему кудесник. — А сидеть тебе потом за это сколько?.. Глеб, сколько ему за это сидеть?

— От трёх до пяти, — мрачно проинформировал Глеб и с сомнением оглядел стареющего ангелочка. — Нет. Столько ты не высидишь…

Власий всхлипнул. За кладбищенской стеной что-то громко ухнуло, а тьма в проломе как будто колыхнулась слегка.