Сегун - Джеймс Клавелл

— Да. А что с мушкетным полком? Может он прорваться через горы?

— Часть пути преодолеет. Но не весь путь до Киото.

— Убейте Затаки.

— Может быть, и придется. Но Ишидо и его союзники все еще непобедимы. — Торанага рассказал об аргументах Оми, Ябу, Игураши и Бунтаро в день землетрясения. — В тот раз я приказал объявить «Малиновое небо» просто как еще один финт, чтобы ввести в заблуждение Ишидо… а также позаботился передать определенную часть наших разговоров тем, кому они не предназначались. Но войско Ишидо все еще непобедимо.

— Как же нам расколоть их? Что с Кийямой и Оноши?

— Эти двое непреклонно настроены против меня. И все христиане против меня — кроме моего христианина, и я скоро смогу очень хорошо использовать его и его корабль. Больше всего мне нужно время. У меня есть союзники и тайные друзья по всей империи, и если у меня будет время… Каждый день я выигрываю, а Ишидо слабеет. Таков мой военный план. Каждый день отсрочки очень важен. Послушайте, после дождей Ишидо выступит против Кванто — одновременный удар с двух сторон — Икаю Джикья нацелится на юг, Затаки — на север. Мы задержим Джикью в Мисиме, потом отбросим к перевалу Хаконе и Одаваре, где у нас будет последняя стоянка. На севере мы будем держать Затаки в горах вдоль дороги Хосокайдо, где-то около Микавы. Игураши и Оми верно сказали: «Мы можем отбить первое наступление, но другого большого наступления не должно быть. Мы воюем и ждем их за южными горами. Мы воюем, тянем время и ждем, а потом, когда созреет урожай для жатвы, — „Малиновое небо“».

— Эх, скорее бы наступил этот дань!

— Послушайте, старый дружище, только вы сможете держать моих генералов в узде. Со временем, когда Кванто будет в безопасности, полностью в безопасности, — мы сможем выдержать первое наступление и тогда союзники Ишидо начнут отходить от него. Когда это случится, будущее Яэмона гарантировано и завещание Тайко останется неизменным.

— Вы не возьмете единоличную власть, господин?

— Говорю вам в последний раз: закон может быть выше причины, но повод никогда не должен быть выше закона, или все наше общество расползется, как старый татами. Закон может использоваться для отвода причины, причина не должна отвергать закон. Завещание Тайко — это закон.

Хиро-Мацу поклонился в знак согласия.

— Очень хорошо, господин. Больше я никогда не позволю себе упомянуть об этом. Прошу меня извинить. Сейчас… — он позволил себе улыбнуться, — как мне вести себя сейчас?

— Сделать вид, что вам удалось убедить меня отложить отъезд. Просто держите их в вашем железном кулаке.

— Сколько времени я должен притворяться?

— Этого я не знаю.

— Я не доверяю себе, господин. Могу ошибиться, сам того не желая. Думаю, что смогу поддерживать на своем лице радостное выражение несколько дней. С вашего разрешения, мои «боли» станут столь сильными, что я буду вынужден полежать в постели — и без посещений, да?

— Хорошо. Сделаете так через четыре дня. Пусть боли начнутся уже сегодня. Это будет нетрудно?

— Нет, господин. Простите. Я рад, что битва будет в этом году. В следующем… возможно, я уже не в силах буду вам помочь.

— Ерунда. Но она будет в этом году независимо от того, хочу я этого или нет. Через шестнадцать дней я уеду из Эдо в Осаку. К этому времени вы дадите ваше «вынужденное согласие» и возглавите движение. Только вы и я знаем, что будут еще отсрочки и задолго до того, как мы достигнем наших границ, я вернусь в Эдо.

— Пожалуйста, простите мои сомнения в вас. Если бы я не должен был помогать вашим планам, я не смог бы жить, с моим стыдом.

— Не стоит стыдиться, старина. Если бы вы не были так уверены в этом, Ишидо и Затаки разгадали бы этот трюк. О, кстати, как Бунтаро-сан, когда вы видели его?

— Злой, господин. Хорошо, что ему предстоит участвовать в битве.

— Он не предлагал сместить меня как вашего сюзерена?

— Если бы он сказал это мне, я «сместил» бы его голову! Тут же!

— Я вызову вас через три дня. Запрашивайте меня о встрече ежедневно, но я пока буду отказывать.

— Да, господин. — Старый генерал униженно поклонился. — Пожалуйста, простите старого дурака. Вы снова дали мне цель в жизни. Благодарю вас. — Он вышел.

Торанага вынул из рукава маленький клочок бумаги и с огромным удовлетворением перечитал письмо матери. При возможности прохода на севере — если там предадут Ишидо — положение его значительно улучшалось. Бумага изогнулась и превратилась в пепел. Довольный, он растер пепел в пыль. «Так кого же теперь сделать главнокомандующим?» — спросил он себя.

* * *

В полдень Марико прошла через передний двор главной башни замка, через ряды безмолвных часовых и вступила внутрь башни. Секретарь Торанаги ждал ее в одной из приемных на первом этаже.

— Сожалею, что пришлось послать за вами, госпожа Тода, — вяло сказал он.

— Я только рада, Каванаби-сан.

Каванаби, пожилой самурай с бритой головой и резкими чертами лица, был когда-то буддийским священником. Уже много лет он вел всю корреспонденцию Торанаги. Обычно веселый и оживленный, сегодня он, как и большинство людей в замке, был сильно не в своей тарелке. Он протянул ей небольшой бумажный свиток:

— Здесь ваши проездные документы на поездку в Осаку, все правильно оформлено. Вы должны выехать завтра и прибыть туда как можно скорее.

— Благодарю вас. — Голос Марико звучал необычно тихо.

— Господин Торанага говорит, что у него могут быть личные письма, которые вы должны передать госпоже Киритсубо и госпоже Кото. А также господину генералу Ишидо и госпоже Ошибе. Их передадут вам завтра на рассвете, если… простите, если они будут готовы, я прослежу, чтобы вам их передали.

— Благодарю вас.

Из множества свитков, аккуратно разложенных на низком столике, Каванаби выбрал официальный документ.

— Мне приказано передать вам это. Это об увеличении владений вашего сына, как обещал господин Торанага. Десять тысяч коку в год. Он датирован последним днем последнего месяца и… ну, вот он.

Марико взяла, прочитала и проверила официальные печати — все в порядке. Но это не принесло ей счастья. Оба считали, что это просто бумага. Если ее сыну сохранят жизнь, он станет просто ронином.

— Спасибо. Пожалуйста, поблагодарите господина Торанагу за честь, оказанную нам. Мне не разрешат повидаться с ним до отъезда?

— О да. Отсюда вас просили пойти на корабль чужеземцев. Вам приказано ждать его там.

— Я… я буду переводить?

— Господин Торанага не сказал. Думаю, что да, госпожа Тода. — Секретарь покосился на список, который держал в руке. — Капитан Ёсинака получил приказ командовать эскортом по дороге в Осаку, если это вас устроит.

— Почту за честь снова быть на его попечении. Спасибо. Могу я узнать, как чувствует себя господин Торанага?