Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Долгожданное окончание войны в Европе принесло не только мир. Нужно было обсудить пути дальнейшего развития экономики и финансов. Уходили в прошлое стабильные фунты, франки, марки. Им на смену шел американский доллар. Но тяжелее всего оказалось положение российского рубля. В Советской России финансовые проекты не внушали оптимизм: рубль предполагалось вообще отменить в качестве платежного средства. Белые правительства занимались вопросами эмиссии, новыми налогами и акцизами. Проблемы долгосрочной финансовой стратегии почти не обсуждались. В этой связи важное значение получала деятельность Финансово-экономической комиссии при Русском Политическом Совещании в Париже в 1918–1919 гг.

Русское Политическое Совещание (РПС) работало с ноября 1918 г. по август 1919 г. (его политико-правовая деятельность рассматривалась во второй книге данной монографии). Во время Версальской мирной конференции, обсуждавшей проблемы устройства послевоенной Европы, РПС призвано было «предотвратить всевозможные недоразумения», «представлять и защищать интересы России перед собравшимися в Париже союзниками»[856].

Совещание обсуждало вопросы государственного долга России, режима Черноморских проливов, государственного статуса Польши и других государств, образовавшихся после распада Российской Империи, предоставления военной и финансовой помощи белым армиям. Но, пожалуй, наиболее активно работала Финансово-экономическая комиссия при РПС, включавшая в свой состав цвет российской бизнес-элиты, известных экономистов, ученых. Достаточно сказать, что в нее входили: российский премьер-министр и министр финансов граф Владимир Николаевич Коковцов, министр финансов Петр Леонидович Барк, министр торговли и промышленности Временного правительства Александр Иванович Коновалов, посол России в США Борис Александрович Бахметев, председатель правления Русско-Азиатского банка Алексей Иванович Путилов, председатель правления Петроградского международного банка Александр Иванович Вышнеградский, председатель правления Московского акционерного коммерческого банка и председатель Всероссийского Союза торговли и промышленности Павел Павлович Рябушинский, председатель Всероссийского общества льнопромышленников и председатель Московского биржевого комитета, внук известного мецената Сергей Николаевич Третьяков, замечательный русский мыслитель и политик Петр Бернгардович Струве, председатель правления Азовско-Донского коммерческого банка Борис Абрамович Каминка. Возглавлял работу комиссии старейший экономист, издатель ежегодника «Le Marche financier», агент Министерства финансов во Франции – Артур Германович Рафалович[857].

Первоочередной целью Комиссия определила «разработку финансово-экономических вопросов, возникающих в связи с окончанием войны, и установление основных принципов, к осуществлению которых необходимо стремиться, имея в виду воссоздание единства России, ее кредита и экономического могущества»[858]. И хотя сделанные на заседаниях доклады носили «рекомендательный характер» для будущей общероссийской власти, анализ их содержания позволяет представить себе всю сложность обсуждаемых проблем, глубокий, высокопрофессиональный подход к их решению. В докладах и «мемориях» формулировалась финансовая система постсоветской России, причем как внутри страны, так и применительно к зарубежным партнерам.

Одними из самых ярких, эмоциональных выступлений на парижском форуме стали доклады А. И. Путилова, сделанные им на совещаниях 21 декабря 1918 г. и 22 января 1919 г. о перспективах денежного обращения в России. Обличая «большевицких финансистов», он подчеркивал бессмысленный характер бесконечного «печатания денег» и считал положение российского рубля катастрофическим. Объем бумажных денег, выпущенных в обращение с 1914 года и многократно увеличенный как советским правительством, так и различными «краевыми» антибольшевистскими правительствами (по данным Путилова – от 70 до 100 миллиардов «бумажных» рублей), полностью подорвал доверие к отечественной валюте. В обороте находилось бесчисленное количество фальшивых денег. «…Большевики продолжают печатать билеты всех образцов… печатают их старыми клише, со старыми годами, повторной нумерацией и с подписью бывшего управляющего Государственным Банком (И. П. Шипова)…»[859].

Можно ли было подорвать советские деньги и укрепить «белогвардейские рубли», используя часть российского золотого запаса, оказавшегося в распоряжении Российского Совета Министров в Омске? Эта точка зрения имела сторонников и в «общественных» и в «торгово-промышленных сферах», ее поддерживали многие белые министры[860]. При этом в расчет принимались не только находившиеся в подвалах Омского казначейства 43 тысячи пудов золота и 30 тысяч пудов серебра на 800 миллионов, но и 320 миллионов золотых рублей, переданных Советской Россией Германии по условиям Брестского мира и депонированных после капитуляции Берлина в Banque de France. Путилов же относительно перспектив золотовалютного обращения высказывался скептически: «…Золотой фонд, который может поступить в распоряжение будущего Русского Правительства, является весьма малой величиной по сравнению с тем количеством кредитных билетов, которые имеются ныне в обращении…». Да и вообще, в послевоенной Европе ни одна из валют не могла похвастаться стабильным золотым обеспечением. Вряд ли следовало надеяться и на «сырьевое обеспечение» рубля. Промышленность находилась в упадке, а крестьяне не собирались продавать хлеб за обесцененные рубли.

План «финансового возрождения России» сводился Путиловым к двум этапам. Первый сводился к укреплению рубля посредством его «привязки» к иностранной валюте»: «…чтобы заставить рабочих возобновить работу, а крестьян выпустить хлеб из рук – единственное средство – или вернуть рублю его покупательную способность (чего сделать нельзя пока Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг в руках большевиков), или завести новую монету с паритетом на какую-нибудь одну иностранную валюту и, организовав одновременно с ее введением ввоз в освобожденные районы товаров и вывоз продуктов из них…»[861].

Обеспеченные валютой рубли и импортные товары стабилизировали бы торговлю и финансы, разрешили проблему «товарного голода» и, самое главное, привлекли на сторону белых армий крестьян и горожан, обеспечивая победу не только на военном, но и на финансовом фронте. Путилов ссылался, в частности, на пример Северного фронта, где британское экспедиционное командование ввело в обращение рубли, обеспеченные фунтами (1 фунт стерлингов – 40 рублей)[862].