Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

Мо Жань тут же заключил его в объятия, нежно прижал к своей груди и, ласково погладив по виску, мягко сказал:

— Будет больно.

— ...Тогда не нужно, — в последней попытке сохранить лицо, Чу Ваньнин решительно отрезал себе все пути.

Мо Жань едва заметно улыбнулся. Его тихий и мягкий голос с едва заметной хрипотцой ласкал слух:

— Этим вечером тебе не нужно заботиться обо мне… — звук его голоса затих.

— …

Чу Ваньнин моргнул.

Сегодня вечером, что?

Он в изумлении наблюдал, как нависший над ним Мо Жань, оперевшись на руки с двух сторон от его тела, начал медленно спускаться вниз.

Такого в своих снах Чу Ваньнин еще не видел. Что это он собирается делать?

— Сегодня вечером я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, — сказал Мо Жань, склоняясь над ним. Прежде, чем Чу Ваньнин успел среагировать, он распустил завязки на его исподнем, высвобождая возбужденную плоть, после чего, обласкав ее самым жарким взглядом, открыл рот и…

— Ах!.. — застонал Чу Ваньнин. Волна неконтролируемой дрожи прошила его позвоночник. Что это за ощущение?

Как... Как такое может быть?.. Это же так грязно…

Он испытывал необыкновенное чувство, ощущая свою плоть внутри теплого рта возлюбленного.

Что касается самого Мо Жаня, то он обнаружил, что чувствовать тепло разбухшего от желания члена любимого человека в своем рту оказалось неожиданно приятно. Стараясь не ранить зубами, он вбирал его все глубже. Услышав, как участилось дыхание Чу Ваньнина, он поднял глаза, чтобы одарить его нежным и немного снисходительным взглядом.

Наступающий на бессмертных Император…

Он никогда не делал ничего подобного и даже не думал, что способен на такое.

Однако сейчас он сам истово и страстно желал и даже был счастлив делать это.

— Ты же не хочешь... Как ты можешь?.. Вытащи! Вытащи его изо рта немедленно! — казалось, лицо Чу Ваньнина раскраснелось как никогда ранее. Закусив губу, он остервенело тряс головой. Внутри холодных глаз, там где раньше были только ледяные ножи, сейчас плескались весенние воды желания и смущения.

Какой же он милый.

Когда Мо Жань вобрал его член глубоко в глотку, от наплыва новых ощущений Чу Ваньнин обессиленно откинулся на кровати. Словно выброшенная на берег рыба, он жадно хватал ртом воздух, перед глазами все плыло, и ему никак не удавалось сфокусироваться хоть на чем-то.

Мо Жань еще несколько раз заглотил его член до основания, прежде чем отстранился и, окинув его жадным взглядом, произнес влажным от следов его похоти ртом:

— Золотце[188.5], тебе хорошо?

Чу Ваньнин чувствовал себя так, словно у него в голове взорвался фейерверк. Пребывая в полубессознательном состоянии, он даже не сразу понял, как назвал его Мо Жань. Сейчас он чувствовал только сладость и стыд, и когда они достигли предела, его тело, казалось, превратилось в желе. Но все же, как он мог произнести это вслух? Как он мог?..

Он ведь его учитель, да еще и такой старый. Он – Бессмертный Бэйдоу. Он…

— Ах...

Тихий хриплый стон снова прозвучал в погруженной во мрак притихшей комнате.

Мо Жань снова принялся облизывать его жаждущий ласки член, умело лаская шершавым языком все те потаенные местечки, к которым сам Чу Ваньнин прикасался крайне редко. От такой интенсивной стимуляции, на глазах у него выступили слезы. Так же как и в прошлой жизни, он до последнего продолжал отрицать свои желания и боролся со своей природой, но правда была в том, что несмотря на его сопротивление, он всегда хотел, чтобы Мо Жань принял его и занялся с ним любовью. И Чу Ваньнин сдался: его горло судорожно сжалось и из него вырвался хриплый вздох.

Он бессознательно прикрыл затуманенные похотью глаза, а Мо Жань, стараясь доставить ему еще большее удовольствие, начал ритмично двигать головой вперед-назад, каждый раз стараясь принять его член как можно глубже в свое горло. Не в силах терпеть, Чу Ваньнин протянул руку и, погрузив все пять тонких пальцев в темные волосы на его макушке, предприняв последнюю слабую попытку оттолкнуть его.

— Не... не делай этого... это грязно... ах...

Но Мо Жань лишь поднял на него свои горящие вожделением черные глаза и сказал:

— Я люблю тебя и хочу доставить тебе удовольствие... Как это может быть грязным?

Он мягко поцеловал налившуюся кровью головку его члена, на котором от напряжения выступили вены, и нежно добавил:

— В тебе все идеально.

После этих слов, он снова обхватил его плоть губами и с еще большим энтузиазмом принялся ласкать, лизать и сосать его. Это был первый любовный опыт Чу Ваньнина. Разве мог такой добродетельный и неопытный в вопросах телесной любви человек долго выдержать такой напор? Когда его возбуждение достигло пика, и он кончил, его член еще несколько раз рефлекторно толкнулся в горло Мо Жаня.

Мо Жань... должно быть, ему было очень неприятно?

Воспарив на крыльях сильнейшего в его жизни оргазма, Чу Ваньнин словно завис между небом и землей. Он никогда и подумать не мог, что сможет испытать настолько сильное чувственное удовольствие.

Но даже с головой погрузившись в море наслаждения, Чу Ваньнин продолжал мучиться угрызениями совести за то, что только что сделал. Он хотел сесть, вытереть уголки губ Мо Жаня, ласкать его и целовать, чтобы хоть как-то выразить свою благодарность.

Но его поясница обмякла, ноги и ступни совсем онемели.

У него не вышло даже подняться.

Пока Чу Ваньнин стыдливо прятал взгляд под опущенными ресницами, Мо Жань проглотил мутную жидкость, которую исторгло его тело. Осознав это, Чу Ваньнин совсем потерял присутствие духа. Его сознание опустело, шея онемела, и только яремная вена судорожно пульсировала, выдавая бешеный бег его сердца.

Наконец, Мо Жань нежно коснулся его лица и накрыл его безвольное тело своей раскаленной плотью. В отличие от обмякшего во всех местах Чу Ваньнина, нижняя часть, прижавшаяся к его животу, была жесткой и обжигающей. В глазах Мо Жаня все еще горел яростный огонь неудовлетворенного желания, а от тела исходил запах разгоряченного похотью дикого зверя, но, невзирая на это, он смотрел на него с той же любовью и нежностью.

— Я люблю тебя.

Я и правда, искренне и очень сильно люблю тебя.

Человек с волчьим сердцем, вернувшийся на праведный путь блудный сын, несмотря на неподъемный груз вины на душе, не готовый сдаться и отступить. Эгоистично, отчаянно, пылко и жадно...

Я люблю тебя.

[Визуал к главе 188]