Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

это тепло, правда станет слишком тяжелым испытанием не только для него, но и для Чу Ваньнина. Даже если он грешен и страдает от чувства вины, Мо Жань не хотел и не был готов говорить об этом.

Он не желал просыпаться.

Ему хотелось насладиться счастьем и погрузиться с головой в этот прекрасный сон.

Пусть даже на рассвете ему перережут горло.

В кромешной тьме без единого лучика света Мо Жань припал к губам Чу Ваньнина, затягивая его в долгий и неистовый поцелуй.

В комнате было очень тихо и даже шум дождя за окном не мог нарушить эту тишину. Они слышали дыхание и сердцебиение друг друга, касание губ и влажные звуки поцелуев.

Чу Ваньнин изо всех сил старался дышать как обычно, но все без толку: обжигающие поцелуи и прикосновения Мо Жаня заставляли его грудь вздыматься все чаще. Он был высоким и сильным мужчиной, но Мо Жань мог с легкостью сковать его движения, закрыв его как высокая и величественная горная вершина. Заключив Чу Ваньнина в кольцо горячих рук, он начал с почти невесомого поцелуя, постепенно становясь все более дерзким и настойчивым в своих ласках.

Проникнув влажным горячим языком в рот Чу Ваньнина, Мо Жань набросился на него с поцелуями, как изнывающий от жажды путник, приникнувший к сладкой росе. Он словно пытался набрать побольше воды, чтобы потушить пылающий внутри него огонь, но дыхание Чу Ваньнина оказалось вовсе не спасительной влагой, а тем сосновым маслом, которое с каждым глотком только усиливало пожар, бушующий в его крови.

Непонятно, кто был первым, но они начали стаскивать одежду друг с друга. Возможно, из-за порывисто сорванного пояса или от ощущения горячих пальцев на обнаженной коже, судорожный вздох и приглушенный стон смешались в непроглядной темноте дождливой ночи. Они слишком истосковались друг по другу, и теперь, когда взаимная жажда достигла предела, их движения стали излишне торопливыми и болезненно неловкими. В тишине темной комнаты изредка раздавались сдавленные стоны, но основным фоном оставалось хриплое дыхание двух сгорающих от страсти мужчин.

Прежде чем Чу Ваньнин успел привыкнуть к ощущению холода на обнаженной коже, он почувствовал, что Мо Жань целует его шею, неспешно спускаясь к ключице. Когда влажные горячие губы, наконец, добрались до его груди…

Чу Ваньнин тихо ахнул. Сгорая от стыда и возбуждения, он непроизвольно выгнулся и запрокинул голову назад.

Его лицо покраснело, но к счастью темнота скрывала его позор. Надеясь, что Мо Жань не видит, как пылает его лицо, он прошептал:

— Окно…

— Что?

В замешательстве Мо Жань поднял голову и встретился взглядом с влажными глазами[188.3] Чу Ваньнина.

Сначала Мо Жань надеялся услышать ответ Чу Ваньнина, но одного взгляда хватило, чтобы кровь прилила к голове, и захватившее его страстное желание напрочь вышибло все разумные мысли. Не в силах сдержаться, он снова набросился на Чу Ваньнина, яростно целуя его губы и лаская тело. Потребовалось время, чтобы он смог оторваться от этого манящего рта и переспросить:

— Что?

— ...Окно... — сердце Чу Ваньнина билось очень быстро. Он не знал, как правильно дышать во время затяжного поцелуя, поэтому от недостатка воздуха у него закружилась голова, — ты все еще не закрыл окно.

Мо Жань с трудом оторвался от его тела, чтобы захлопнуть ставни.

Как только исчез единственный источник слабого света, в комнате воцарилась кромешная тьма. Теперь, когда больше не нужно было скрывать охватившее его вожделение, кровь вскипела в жилах Мо Жаня.

Спотыкаясь на каждом шагу, они добрались до старенькой кровати, жалостно скрипнувшей, когда они вдвоем рухнули на нее. Не дав Чу Ваньнину опомниться, Мо Жань прижал его к постели, срывая остатки одежды, которая после их бурной прелюдии уже была в самом плачевном состоянии.

Он чувствовал, как Чу Ваньнин дрожит под ним, совсем как в прошлой жизни, когда они занимались сексом в первый раз. Хотя на этот раз он старался быть сдержанным, его любимый человек все равно трепетал под ним, не в силах контролировать свой испуг.

Сердце Мо Жаня содрогнулось от любви и жалости, и, нежно обхватив ладонями лицо Чу Ваньнина, он принялся осыпать поцелуями его щеки, губы, глаза и подбородок.

— Не бойся… — хрипло шепнул он ему на ухо.

— Я не... Я не боюсь…

Мо Жань взял его за руку и, переплетя свои пальцы с дрожащими пальцами Чу Ваньнина, прошептал, обжигая горячим дыханием мочку его уха:

— Доверься мне… ладно? Все будет хорошо…

Чу Ваньнин хотел было сказать парочку «ласковых» слов этому самодовольному нахалу, но все мысли в тот же миг вылетели у него из головы.

Он только чувствовал, как огромное мощное тело Мо Жаня давит на него, мозолистые руки ласкают его талию и спину. Не выдержав этой сладкой муки, он невольно выгнулся всем телом, прильнув к обнаженной обжигающе горячей груди… Мо Жань уже давно избавился от одежды и теперь, прижавшись к его пышущему жаром торсу, Чу Ваньнин чувствовал себя железом, плавящимся в раскаленном горне.

Их сплетенные разгоряченные влажные от дождя и пота тела терлись друг о друга, так что теперь они могли каждым сантиметром кожи чувствовать обоюдное желание. Иссушенное страстной жаждой дыхание двух мужчин с каждой секундой становилось все более хриплым и тяжелым.

На самом деле какими бы страстными и глубокими ни были их поцелуи, они не могли утолить охватившую их жажду.

Голова Чу Ваньнина начала кружиться, перед глазами вдруг стали появляться нечеткие фрагменты сцен с переплетенными телами, дрожащими от слабости ногами, ярко-красными занавесями и простынями…

Внезапно он со всей ясностью осознал, что это сцена из его сна.

В этом видении Мо Жань, вцепившись в его талию, яростно вбивался в его тело. С неприлично громким звуком бедра этого Мо Жаня ударялись о его ягодицы, безжалостно разрывая тело, в попытке проникнуть как можно глубже в его нутро. Хотя молодой человек в его видении был так же красив, как и настоящий Мо Жань, у него были повадки дикого зверя и глаза атакующего жертву хищника.

Чу Ваньнин не мог понять, почему его подсознание подбросило ему это видение именно сейчас. Может быть, представлять себе что-то подобное в моменты сильнейшего сексуального возбуждения — это нормально и естественно для человеческой природы?

Но Мо Жань ничего не знал о его грешных мыслях. Он был уверен, что Чу Ваньнин не просто ничего не знает о плотских отношениях между мужчинами и женщинами, но и совершенно не представляет, что