Пленница - Александр Прозоров

— Прошу прощения, советник Шабр, — немедленно отреагировал управитель, — ранее я не знал о вашем высоком звании…

— Ничего, — небрежно остановил его Шабр. — Кроме советника Борка ко мне так никто и никогда не обращался.

И все же Найл ощутил, что памятливость Посланника ученому смертоносцу приятна.

— Теперь позвольте мне удалиться, — откланялся новоиспеченный советник. Утром я сообщу все, что удалось узнать.

— Ты напрасно беспокоишься, Посланник, — высказал наедине свое мнение Шабр. — В любом случае отряд, усиленный жуками, будет сильнее. А значит — находиться в нем станет безопаснее.

— Надеюсь, что ты прав, Шабр, — кивнул Найл. — Утром узнаем.

* * *

Путники собрались во дворе дворца. Найлу удалось уговорить девушек расстаться с тяжелыми доспехами, однако все они оставались при мечах и копьях. У ног каждой лежала весьма объемная котомка, но никто не роптал. Все братья были опытными путешественниками и знали, какую цену может иметь в дальней дороге лишний глоток воды или кусок мяса.

Смертоносцы припасов, естественно, не заготавливали, зато брюшки их заметно округлились и потяжелели.

— Если кто-то недостаточно поел, — предложил Найл Шабру, — пусть лучше останется. На этот раз не имеет смысла рисковать чьей-то жизнью.

— Все смертоносцы сыты, Посланник, — ответил ученый паук, окрасив свою мысль эмоцией благодарности за заботу.

— Где там эти жуки? — поднял правитель глаза к небу. Солнце уже встает. Пора выступать.

— Они на полпути от квартала, Посланник, — откликнулся Тройлек. — Будут здесь через четверть часа.

— Тебе удалось чего-нибудь узнать? — повернулся к управителю Найл.

— Не очень много, — признался смертоносец. — Раньше жучихи уходили в пустыню по одной, но в последние месяцы стали собираться в группы по два-три десятка. В последний раз, месяц назад, из такой группы вернулось только половина самок.

— Это ни о чем не говорит, — пожал плечами правитель. Дельта невероятно к жестока к пришельцам. За время нашей жизни во владениях Великой Богини погибла почти половина людей и пауков.

— Я постараюсь узнать обо всем более подробно, — пообещал Тройлек.

— Хорошо, — кивнул правитель. Ну, а теперь нам пора. Жучихи присоединятся по дороге. Открывай ворота.

* * *

За минувший год город изменился до неузнаваемости. Если в прошлый раз уходящую колонну провожали пустые проемы окон, из-за которых тайком подглядывали тысячи людей, то теперь жителей оставались считанные сотни — зато улицы раскрасились разнообразными навесами, прилавками, вывесками; окна или закрывали прочные ставни, или затягивал тонкий полупрозрачный шелк, отовсюду доносились звуки активной деятельности — стуки молотков, шуршание пил, скрип ткацких станков. Обитатели древних домов больше не нуждались в понукании, чтобы начинать работу с первыми лучами солнца, не нуждались в надсмотрщицах, кнутах и правителях — но лишь потому, что тысячи лентяев умерли от недоедания и болезней. Умерли не по своей вине — просто их вырастили в атмосфере безусловного повиновения паукам и женщинам под страхом смерти, в условиях абсолютного запрета на любое отклонение от вековых норм, на любую фантазию или проявление инициативы. Парадокс — представители расы рабов не захотели покидать город вместе со своими угнетателями и сгинули как раз потому, что без хозяев оказалось некому отдать им приказ обеспечивать себя одеждой и едой. Теперь в домах паучьих слуг живут люди, не нуждающиеся в подобных приказах. Правда, у новых обитателей есть своя мечта о счастье: избавиться от налогов, князей, управителей. Интересно, они понимают, что осуществление подобной мечты наверняка закончится смертью?

Улица вышла из квартала высотных, почти целых домов и растворилась посреди широкой, усыпанной песком площади. Самки жуков-бомбардиров ждали отряд братьев по плоти здесь. Они почтительно присели, пытаясь скопировать паучье ритуальное приветствие, а затем скромно пристроились в конец колонны.

Путники свернули в сторону Запретных развалин.

Собственно, развалин здесь не было — только заплывшие землей фундаменты, присыпанные осколками пожелтелой от времени пластмассы. Возможно, раньше здесь стояли деревянные дома, возможно — из металла и пластика. Во всяком случае, долговечностью эти постройки не отличались. Некоторые фундаменты превратились в глубокие ямы, в которых, не смотря на редкость дождей, все равно не пересыхала вода. Вокруг таких прудиков пышно разрастались кустарники, высокие травы, яркие цветы. Однако большинство бетонных остовов стали ямками мелкими и сухими, очень подходящими для засады смертоносца.

В старые времена прятавшиеся здесь пауки без колебаний кидались на все живое, что только видели — пару раз атаковали даже жуков-бомбардиров — и вскоре отбили у жителей города всякое желание показываться вблизи этих мест. Хотя официально посещать развалины никто не запрещал, за ними твердо закрепилось название «Запретные». Тайна такой агрессивности восьмилапых выяснилась только во время бегства от захватчиков — оказалось, что именно здесь прятались от посторонних глаз паучьи самки, именно здесь они откладывали яйца и выращивали детей. Ныне оставленные обитателями развалины густо заросли, над ними вились целые стаи мух и десятки стрекоз, из зелени доносился треск кузнечиков и деловитое пощелкивание жуков-древоточцев. Наверняка в гуще пряталось так же немало жирных гусениц и аппетитных мокриц. Если смертоносцы пожелают восстановить здесь свой «детский сад» — голод им точно не грозит.

Дорога повернула на запад, прямо, как стрела, уходя в желтые песчаные просторы. Посланник Богини обернулся бросить последний, прощальный взгляд на город.

Линию горизонта закрывали полуразрушенные дома, выступающие над землей на два-три этажа. Кое-где виднелись почти уцелевшие строения высотой этажей в шесть-семь. Еще над общей линией поднимались три купола. Один — дворца Смертоносца-Повелителя, два других — над непригодными для жилья строениями. Ярким золотым светом сиял верх Белой башни. Найл вспомнил, что на этот раз так и не пообщался с творением Торвальда Стиига, но теперь было поздно.

— Загляну, когда вернусь из Дельты, — решил правитель.

Первые пару километров путники прошли по гладкой и твердой каменной ленте, а дальше дорогу перегородил невысокий пологий бархан. Подняться на его гребень труда не составило, однако по ту сторону песчаного холма дороги уже не обнаружилось.

— Вперед, вперед, — указал Найл в сторону, как он надеялся, Великой Богини. Десять дней пути, и мы выйдем к Ближней реке. До этого момента отдыхать не получится.

Разговоры смолкли. Девушки втягивались в движение, оценивая предстоящую дорогу, свои силы и сложенные в котомки припасы.

Вскоре после полудня они неожиданно наткнулись на одетый в темную тунику человеческий скелет. Найл помнил, что во время бегства из города многие из гвардейцев принцессы начали падать без сознания после первых же часов пути, но он был уверен, что Симеон подобрал всех. Видимо, эта женщина оказалась слишком слабой и тепловой удар убил ее насмерть. Погибшую медик трогать не стал, а смертоносцы, как известно, употребляют только живую пищу. Так и осталась она здесь — первая жертва долгого, долгого пути. После этой печальной находки на протяжении нескольких часов отряд видел перед собой только песок, песок и песок, а потому груда кувшинов, показавшаяся за очередным барханом, вызвала среди уставших от однообразия людей заметное оживление.