Пленница - Александр Прозоров

— Здесь был первый привал, — вспомнил правитель. Мы выпили часть воды и бросили кувшины. Получается, мы двигаемся раза в полтора быстрее. Если так пойдет и дальше, окажемся в Дельте дней за семь…

В этом месте случилось еще одно событие, о котором Найлу хотелось бы забыть: все рабы, которые несли кувшины, достались в качестве пищи самкам смертоносцев. Жестокая мера, которая спасла жизнь сотням новорожденных паучат и сэкономила воду для непривычных к дальним переходам слуг, его стражниц и охранниц смертоносцев.

Посланник очень надеялся, что к подобным мерам ему не придется прибегать больше никогда в жизни. Теперь вместе с ним шли сильные и выносливые люди, способные самостоятельно нести все необходимое. Правитель больше не нуждался в покорных бессловесных существах, мостивших дорогу беженцам своими жизнями. Донести до очередного привала воду, для других — и умереть.

— Вперед, вперед, не отставайте! — нервно потребовал Найл. На самом деле девушки не отставали. Они шли спокойным, неторопливым шагом, слегка согнувшись вперед и приволакивая ноги. Такой походкой человек с одинаковой легкостью может не уставая пройти и десять, и сто, и тысячу километров — хватало бы воды и пищи.

Отряд остановился где-то через час после захода солнца, когда у смертоносцев от ночного холода начало мутнеть сознание. Девушки расселись кружком, вынули из котомок еду, быстро подкрепились и привычно зарылись в еще теплый песок.

Найл проснулся резко, как от толчка. Солнце только-только приподнималось над горизонтом, успев осветить замерших в холодном сне смертоносцев на гребне холма, их побелевший от скупой пустынной росы ворс и устремленный вперед взгляд никогда не закрывающихся глаз. Зарождающийся день еще не успел согреть их крупные тела. Ярко сверкали белизной мелкие пухлые тучки, высоко-высоко над которыми небесный свод перечеркивала лента легчайших перистых облаков.

По склону посыпался песок.

Найл моментально ухватился за копье и, поводя плечами, осторожно выбрался из ночной берлоги. Опять послышался шорох, на этот раз куда ближе. Правитель рывком вскочил на ноги и резко развернулся к подкрадывающемуся противнику…

Это был не враг. Это жуки топтались на гребне дюны, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Их задние лапы вытянулись во всю длину, передние были поджаты, отчего черное тело, покачиваясь из-за неустойчивого положения, поднялось почти вертикально, вниз головой. Мелкие капельки оттаявшей под солнечными лучами росы стекали вниз по глянцевой броне — самки ловко подхватывали их усиками и переправляли в рот.

— Вот так да! — покачал головою Найл. Подобный способ питья он видел впервые.

Следом за правителем из песка выбрались девушки, подкрепились оставшимися фруктами и закинули заметно полегчавшие мешки за плечи. Пауки к этому времени тоже успели отогреться и отряд уверенно тронулся в дальнейший путь.

Где-то через час они наткнулись на следы очередного привала: разбросанные среди песка кувшины, две повозки, составленные одна рядом с другой. В тени этих повозок осталось почти два десятка человек, отказавшихся идти дальше. Никаких тел в пределах видимости не сохранилось — похоже, пауки не дали бесполезно пропасть живой плоти.

Путники не стали терять время на рассматривание следов былого, но через пару километров им встретилась совершенно неожиданная находка, игнорировать которую правитель не мог: среди песка лежал, раскинув жесткие надкрылья, крупный жук-бомбардир. С виду тело казалось совершенно целым — никаких ран, никаких царапин на гладком хитине. Тонкие крылья развернуты и тоже нигде не порваны, не сломаны. Не хватало только левой средней лапы. Найл наклонился, заглянул в темное отверстие. Внутри бронированный панцирь оказался пуст. Но самое странное — в нескольких местах на нижней стороне тело носило явные признаки огня. Словно кто-то слегка поджарил шестилапого на костре, потом пролез внутрь через маленькое отверстие и с удовольствием употребил свежее жаркое.

— Тебе это знакомо, Посланник? — поинтересовался Шабр.

— Кое-что, — пожал плечами Найл. — По отдельности найти объяснение можно всему, но картинка не складывается вместе.

Правитель оглянулся на шестилапых самок — те не отреагировали на странную находку, словно их все это совершенно не касалось.

— Ты знаешь, Шабр, чаще всего жуки гибнут от жвал своих собратьев. Встретившись, они почти всегда начинают мериться силами. Проигрывает тот, кого опрокидывают на спину. Видишь, нигде нет повреждений? Можно подумать, его и вправду перевернули и бросили умирать. Будь его врагом хищник, то обязательно раскромсал бы все тело в клочья, доставая мясо. Мы с отцом и братьями, найдя такого перевернутого жука просто обкладывали его хворостом и запекали целиком. Видишь, вот здесь и здесь, на брюхе, хитин обуглился? Потом, дальше: долгоносики, добираясь до еды, пробуравливают своим носом любые препятствия. Чаще всего они пробуравливают сухую землю, чтобы добраться до сочных клубней репуйки или тонколиста, но иногда делают отверстия в стенках кладовок или погребов, и выедают все запасы. Видишь, одно-единственное отверстие на месте ноги? Можно подумать, тут прорубился долгоносик и выжрал все внутренности.

— Ты хочешь сказать, Посланник, где-то здесь скрывается племя диких разумных долгоносиков? — понял смертоносец.

— Нет, — покачал головой правитель. Пока я говорил о том, что могут напоминать отдельные детали. А теперь оценим все вместе. Во время ритуального поединка побежденного никто не поедает, но на панцире всегда остаются царапины от жвал соперника. Их нет. Это раз. Ни одному долгоносику никогда не справиться с жуком-бомбардиром, и к тому же они никогда не едят мясо. Только растения и зерно. Это два. Чтобы зажарить жука, нужно очень много хвороста, а вокруг на много дней пути нет ни единой травинки. Это три. К тому же этого бедолагу жарили не на спине, подпалины у него снизу, на брюхе. Такое ощущение, как будто он несколько минут стоял над костром — а подобного и вовсе вообразить невозможно. Это четыре. Может быть, у тебя есть другие соображения?

— Есть, — согласился Шабр. — Самки жуков заблокировали сознание. Похоже, они здорово напуганы. Еще бы, — кивнул Найл. — Они же тут каждый год ходят. А может быть, все намного проще?

— Ты нашел объяснение?

— Ветер. Однажды, когда мне было всего пять лет, после песчаной бури весь наш оазис оказался засыпан зеленой листвой. Дед сказал, что ее наверняка принесло ветром из какого-то леса. А еще сказал, бывают такие сильные ветра, что переносят с места на место целые дома, деревья, а иногда высасывают огромные озера и разбрасывают потом на своем пути рыбу и водоросли.

— Ветер может объяснить только одно, — логичный ум смертоносца тут же нашел слабое звено в версии правителя, — только то, откуда на месте гибели этого жука нашлись дрова. Но ведь его еще как-то убили, и непонятным образом съели.

— В иных местах может случиться иная жизнь, — пожал плечами Найл. — Ладно, нужно идти вперед. Время слишком дорого, чтобы терять его на гадание у останков бомбардира.