Пленники Эсте - Алеш Обровски

Внезапно послышался скрежет, и вагоны принялись раскачиваться.

– Он идет за нами, Том! – крикнул отступник.

Риган был уже далеко. Томас припустил следом, освещая дорогу фонарем. Двигаться было сложно. Вагонетки висели низко, оставляя совсем малое пространство для маневра. Паскаль бежал на полусогнутых, боясь раскроить себе череп о какую-нибудь железяку.

Отступник впереди остановился. Охотник быстро нагнал его.

– Почему задержка? – спросил он, выбираясь из-под вагонов.

Помещение, в котором он оказался, было почти аналогичным предыдущему: такой же перекресток, такой же механизм под потолком, разве что немного больше габаритами.

– Карусель! – выдохнул Риган. – Еще одна чертова карусель! И она не заблокирована.

В доказательство своих слов он навалился на механизм, заставив его повернуться на несколько градусов.

– Давай, Том! Развернем эту штуку и закроем проход.

– Сами-то выберемся потом?

– Должны, – прокряхтел Джон, напирая на тяжелый агрегат.

Паскаль принялся толкать, с другой стороны. Карусель начала разворачиваться, постепенно закрывая тоннель. Робот уже был совсем близко. Вагонетки раскачивались на монорельсе, был слышен грохот и скрежет суставов враждебно настроенного механизма.

– Еще немного, – натужно подгонял Риган.

Наконец агрегат развернулся, встав в пазы. Послышался лязг блокировочного механизма. Вагон, висящий на карусели, перекрыл тоннель.

– Освободи колеса! – скомандовал отступник, – Отпусти замки и попытайся сдвинуть вагон. Здесь есть защита: карусель не будет вращаться, если вагонетка не стоит на тормозах.

Паскаль заметил что-то вроде зажима со своей стороны, и с трудом высвободил пружину. Затем то же самое проделал на другом колесе. Снова послышался лязг, и вагон подался вперед.

– Еще немного, для верности, – крикнул Риган.

Томас толкнул сильнее. Колеса провернулись на пол оборота. В следующий момент робот ударил из тоннеля. Охотник отскочил в сторону.

– Порядок, – выдохнул Джон, падая на пол. – Здесь он уже не пролезет.

Послышалось еще несколько гулких ударов, затем все стихло. Погоня наконец прекратилась.

– Переведи дух, Том. Обдумай еще раз свою позицию. Боюсь, потом времени не будет.

– Только не начинай снова… – отмахнулся Паскаль, опускаясь на корточки.

– Ладно, давай передохнем немного…

* * *

Дыхание Ламанг было неровным. Она пыталась сдержать чувства, пыталась не выдать себя, но голос ее дрожал и прерывался.

Элина заплакала, тихо и сдавленно, стараясь не разрыдаться совсем.

Томас прижал ее к себе, он не знал, что делать. Он хотел, чтобы она прекратила, но ее уже было не остановить…

– Паскаль. Паскаль, просыпайся.

Охотник открыл глаза, не сразу сообразив где находится. Вокруг было темно. Риган маячил неподалеку с проектором. Карта Эсте светилась ровным мягким светом, слегка колеблясь в потоках воздуха.

– Сколько времени прошло? – спросил Томас, поднимаясь на ноги.

– Час, наверное, – отозвался Джон. – Не думал, что ты задрыхнешь посреди погони…

– Погоня прекратилась, насколько я понимаю…

– Я лично не могу себя в этом убедить.

Паскаль взглянул на хронометр: полдень. Когда началось это безумное бегство? Когда закончилось? Во сколько он заснул? Определить уже было невозможно.

– Точно всего час? – спросил он, просто, чтобы разговорить собеседника.

– Да, где-то так. Давай, раскачивайся…

Одежда почти высохла, несмотря на относительно прохладный воздух. Конечности затекли, пришлось немного размяться. Вокруг было тихо, лишь где-то далеко шумела вода, продолжая вытекать из пробитой трубы.

– Ну что, готов? – спросил Риган.

– Да, – ответил Том, обшаривая фонарем помещение.

Увидев, наконец, сверток с армаком, он подобрал оружие и сунул за пазуху. Отступник уже успел уйти метров на двадцать вперед.

Транспортный тоннель тянулся далеко. Паскаль насчитал с десяток перекрестков и столько же ответвлений. Освещение не работало, да и не нужно оно было в этом месте. Риган шел впереди и в основном молчал, изредка давая инструкции о дальнейшем направлении, Томас не торопился его догонять.

Наконец, Джон остановился.

– Теперь куда? – спросил Том, подойдя вплотную.

– Где-то должен быть выход. Ищи дверь или решетку, по левой стороне.

Они прошли еще десяток метров вперед. Проход все-таки обнаружился, но оказался заперт, с другой стороны. Это была маленькая дверца, предназначенная для обслуживания очередной карусели.

Риган толкнул ее плечом. Затем пнул ногой. С потолка посыпалась ржавчина. Паскаль тоже ударил. Створка заметно ослабла. Сквозь зазор, внутрь тоннеля проник луч света.

– Еще разок! – скомандовал охотник, ударяя в то место, где должен был располагаться замок.

Отступник не останавливался. Нанося удар за ударом, они увеличивали просвет, правда шума при этом производили немало. В конце концов, запорный механизм не выдержал. Дверь распахнулась и слетела с одной из петель.

– Отлично, – выдохнул Джон. – Неподалеку должна быть винтовая лестница на основную палубу. Оттуда попадем в западную галерею, а там… считай уже на месте.

* * *

– Что-то я не уверен в правильности выбранного маршрута, – произнес Паскаль, озираясь по сторонам. – Это место просто напичкано наблюдателями.

– Ты когда-нибудь охотился в галерее, или в городе? – спросил Риган.

– Было дело, но это не приветствуется. Слишком многолюдно.

– Вот и я про то, – отозвался Джон. – Главное не напороться на стражей, на остальное можешь не обращать внимания.

Сказав это, он подошел к ближайшему раздатчику пищи и пару раз нажал кнопку. Из автомата выпало два пакета.

– Держи, – он бросил Тому один из них.

Паскаль разорвал упаковку, вытащив брикет концентрата и бутылку с эмульсией.

Пища на Эсте раздавалась бесплатно и полагалась каждому. Раздатчики выдавали пайки круглосуточно в неограниченных количествах. Автоматы не устанавливали личность «получателя» и не были связаны с системой наблюдения. Таков был закон: еду мог получить любой. Конечно едой, это можно было назвать с натяжкой, но содержимое пайков не давало умереть с голоду, тем, кто по каким-то причинам не мог работать или не был задействован в каких-либо службах. Департамент не мог запретить выдачу бесплатных пайков или поставить вопрос о наблюдении, даже с целью сохранения порядка, – это противоречило бы закону о равенстве. Поэтому, такие как Джон Риган могли не бояться отдать концы от истощения.