Пленники Эсте - Алеш Обровски

Паскаль с трудом поднялся на ноги и, доковыляв до выхода, вывалился в коридор.

* * *

Проход описывал широкую дугу, плавно уходя за поворот. Обсерватория имела круглое основание, диаметром в несколько десятков метров, и Томас полагал, что в какую бы сторону он не двинулся, рано или поздно вернется назад, то есть, если придерживаться внешней стены, то заблудиться не получится.

Он прошел, наверное, четверть всей окружности, держась за проржавевшие стены и щурясь от невыносимо яркого света местных ламп, прежде чем обнаружил дверь с изображением лейки. Повозившись пару минут с дверной защелкой, он наконец попал внутрь.

Помещение было грязным и таким же ржавым как коридор, если не хуже. Светильник самостоятельно зажегся под потолком, едва Паскаль переступил порог. Пахло разлагающимся от сырости железом и нечистотами, плюс ко всему подмешивался запах какого-то дезинфектора из стоявшей на полке открытой банки, там же покоился рулон одноразовых салфеток. В заляпанном зеркале, висевшим над расколотой раковиной отражалось невероятно бледное существо с многочисленными порезами на лице и глубоко пурпурными, почти фиолетовыми мешками под глазами.

Томас выкрутил вентиль до конца, и дождавшись пока вода приобретет более или менее прозрачный цвет, смочил лицо. Осколки колпака тут же дали о себе знать. Вытащив из щеки самый крупный, Паскаль отметил, что колба была сделана из твердого пластика, а не из стекла вовсе. Рана принялась обильно кровоточить. Тщательно прощупывая свою физиономию, Томас постепенно избавился от всех обломков колпака, и не без удовлетворения заметил, что кожа на лице и руках начала приобретать розовый оттенок.

Оголившись по пояс, он намочил шею и плечи, затем попытался вытряхнуть стекло из волос на голове. Раны все еще кровоточили пришлось позаимствовать салфетки дабы заклеить особо глубоки порезы.

Покончив с водными процедурами, Паскаль тщательно вытряс свой драный свитер, ставший еще более драным, после недавней «реанимации», и надев его, еще раз глянул в зеркало. В этот момент что-то произошло. Что-то едва уловимое и тонкое, чего он запросто мог не заметить в повседневной жизни. Какое-то движение в голове, в черепной коробке, словно кто-то коснулся его разума, заглянул в его мысли и тут же спрятался, будучи обнаруженным. Словно какой-то протокол был запущен и сразу же отменен.

«Ламанг копается в моей голове», – вспомнилась собственная, недавно оброненная, фраза.

Интересно, как она это делает?

* * *

– У нас мало времени, – объявил охотник, появляясь в основном помещении.

– Я же говорю, ни хрена с ним не станет, – произнес Тито сверху из-под купола. – Вон, смотри даже не хромает.

– С чего бы мне хромать? – фыркнул Паскаль в ответ. – Давай спускайся и рассказывай чего ты тут меряешь да вычисляешь.

– Оружие можно взять с собой?

– Нет.

– Чего такая спешка, Том, – спросил Риган, пялясь на охотника, словно пытаясь разглядеть, какие-либо необратимые изменения в его состоянии, после всего пережитого.

– Потом объясню, – отмахнулся Паскаль, поморщившись. – Но будет лучше если мы поторопимся. Кроме того, у меня нет особого желания торчать здесь с этим психом.

Он махнул рукой в сторону спускающегося по лестнице Тито.

– А с чего вы собственно взяли, что я буду что-то рассказывать, – спросил звездочет, появляясь на первом этаже. – Я тут и без этого…

Паскаль схватил его за грудки и развернувшись послал в длительный полет через драный диванчик и заваленный бумагами стол.

Тот грузно приземлился, рассыпав записки и опрокинув какую-то треногу с объективом.

– Убив меня, – прохрипел звездочет. – Вы ничего не добьетесь. Кроме того, в чем собственно состоит вопрос?

– Где моя винтовка, – спросил Паскаль обращаясь к Ригану.

– Видимо, снаружи, – пожал плечами тот.

Отодвинув отступника, Паскаль шагнул навстречу поднимающемуся Тито.

– Том… – тихо произнес Риган, – ложа руку ему на плечо. – Не перестарайся…

– Стоп! Стоп! Стоп! Угомони уже его, Джон, – заверещал звездочет, шарахаясь вглубь помещения. – Я отвечу на любой вопрос, только, пожалуйста, побольше конкретики…

Томас провел ладонями по лицу, содрав наклеенные кусочки салфеток и размазав кровь. Головная боль все еще давала о себе знать.

– Расскажи о корабле, – вздохнул он. – Движется эта посудина или все-таки нет?

– Ээ… а мне ничего за это не будет? – заволновался Тито, глядя в сторону Ригана с надеждой.

– Если скажешь правду, то нет, – заверил Джон.

– Несомненно, движется, – начал звездочет. Но, немного не в том понимании, как это принято считать.

– Не юли! – рявкнул Том.

– В общем, как бы вам объяснить? У меня недостаточно приборов, чтобы утверждать обратное, поэтому я все же придерживаюсь понятия движения, ибо находиться в состоянии абсолютного покоя в космосе, невозможно. Это такая среда, где все относительно, вообще все. Понимаете?

– Нет.

– Короче, если смотреть вперед, проведя воображаемую линию от кормы корабля до его носа, и продолжить ее дальше за пределы, то можно определить некую точку, которая будет находиться в состоянии неподвижности относительно наблюдателя, то бишь меня. Где-то там, в этой точке, гипотетический конец нашего маршрута, пункт назначения и так далее. В общем эта точка считается неподвижной, на плоскости естественно. Далее, мы берем вторую точку, расположенную на перпендикулярной линии относительно той, первой, проведенной ранее. Эта точка будет иметь наибольшее смещение относительно наблюдателя, соответственно по ней мы можем определить и скорость движения корабля. Я понятно изъясняюсь?

– Вроде да, – дернул плечом Паскаль.

Тито немного осмелел и подойдя к столу, начал копаться в своих записях.

– Я всю свою жизнь слежу за смещением звезд и могу сказать, что их перемещения, обусловленные естественным движением вселенной, практически сопоставимы со смещением корабля. Хотя скорость, могу вас заверить, мы развиваем приличную.

– Вот здесь непонятно, – перебил Томас. – Мы как будто вернулись к началу разговора…

– Я просто пытаюсь втолковать, что мои выводы основаны лишь на собственном наблюдении. У меня нет ни приборов, ни знаний, чтобы высчитать нашу скорость достоверно, так что решайте сами, где истина…

– Мы движемся или нет!? – вспылил Паскаль, потеряв терпение.

– Да! Как движется лодка по волнам с поднятыми веслами.

– Мы дрейфуем что ли?

– Именно, – воскликнул Тито. – Лучшего определения я бы не придумал.

Шумно выдохнув, Риган «упал» на драный диван. Все это время он находился в исключительном напряжении, балансируя между желанием придушить звездочета или все же дать ему высказаться.