Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

Обильное кровопускание не помогло. Врач предложил делать кровопускания дважды в день, но Каррилло засомневался в эффективности такого лечения. Врач недовольно поцокал языком, покачал головой и заявил:

— Так как ваше преподобие не хочет воспользоваться моими знаниями и услугами, возможно, скоро его величеству потребуются молитвы вашего преподобия. — И он удалился с мрачным выражением лица.

Испуганный Каррилло дал было разрешение на кровопускание дважды в день, но Альфонсо, уже и так порядком ослабевший, стал настолько бледен, что архиепископ в конце концов вообще запретил эту процедуру.

Каррилло насторожили слова Альфонсо: «Моё время истекает». Архиепископа всегда волновали мистические замечания, которые могли предсказать будущее: никто не знал, является ли причиной таких ощущений болезнь или это перст судьбы.

— Мальчик не будет здоров до тех пор, пока мы не выступим, — размышлял он, — поэтому надо отправляться в путь. Это будет лучше, чем мрачные раздумья и кровопускания. Но для успеха нужны десять тысяч воинов и осадные орудия! И конечно же, деньги...

К досаде Кабреры, Сеговия и другие города не оказывали сопротивления мятежной армии. Комендант произнёс несколько резких слов, обращаясь к Беатрис по поводу поступка Торквемады, приора Сайта Круз, который вышел из стен своего монастыря во главе процессии, состоявшей из монахов, и отслужил мессу на открытой площади, запрещая пролитие крови христиан.

Изабелла вздыхала.

— Так как это война и, что ещё хуже — гражданская, то мне кажется, что добрый брат Томас знает, в чём заключаются его обязанности, и не встанет ни на чью сторону. В политике не бывает только чёрного или только белого.

Осаждённые видели, как приблизилась армия и расположилась на расстоянии полёта стрелы от стен крепости. Находясь на стене, Изабелла могла различить лицо брата, когда тот стоял у своей палатки, над которой развевались штандарты Чёрного Замка Кастилии и Красного Льва Леона, и фигуру архиепископа возле знамени с большим зелёным крестом.

Комендант злился:

— Они сошли с ума: у них же нет орудий. А у нас есть.

— Мой Бог, если ты только откроешь огонь, — пригрозила Беатрис, — я клянусь, что я...

— Ты ударишь меня ножом, тигрица? — Кабрера улыбнулся. — Я слышал о твоих подвигах... Или столкнёшь со стены, как старого Санчеса?

Беатрис зарыдала, приложив к лицу платок.

— Я никогда и никого не пыталась ударить ножом и не сталкивала Санчеса со стены. Но я клянусь, что никогда не выйду за тебя замуж, если ты начнёшь стрельбу.

— Моя задача — защитить казну короля, а не атаковать. Но, если на меня нападут, я буду стрелять. Хотя не думаю, что они это сделают. Эти стены могут выдержать нападение сил, вдвое больших.

— Разве их армия не представляет опасности для крепости?

— Совершенно никакой, моя дорогая.

— Но не будет ли тяжело жить здесь во время осады?

— Да, вероятно, со временем начнёт не хватать еды. Кроме того, существует опасность от стрел и ядер катапульт, но это обычные вещи во время осады.

— Но ведь могут быть жертвы?

— Конечно, могут быть некоторые жертвы, но о тебе я позабочусь.

— Я не думала о себе. Я только боюсь, что ты можешь представить королеве эту значительную силу как совершенно неопасную. Ты честный человек, ты никогда не лжёшь. Даже Изабелла восхищается твоей преданностью королю Генриху. Ты честно скажешь королеве Хуане, что она в безопасности?

Кабрера расхохотался:

— Милая девочка, ты не только тигрица, но и дипломат. Я знаю, что сказать королеве, и как счастлив я буду, когда смогу забыть даже запах её духов. Беатрис, моя красавица, эти вооружённые силы выглядят всё более значительно в моих глазах! Состоятся переговоры; они всегда проводятся. После них я сообщу королеве Хуане свою оценку силы противника.

Переговоры состоялись на нейтральной территории, потому что никто из основных участников не хотел отдавать себя во власть другого из-за опасности оказаться в заложниках. Альфонсо как король потребовал немедленной сдачи крепости и клятвы верности от своего вассала — коменданта. Тот в свою очередь потребовал немедленного роспуска армии мятежников и клятвы верности королю Генриху. Но это был обычный «обмен любезностями», традиционная демонстрация в соответствии с обычаем, которую никто не воспринимал всерьёз. Выразив друг другу взаимное уважение и заявив о собственной непобедимости, стороны расстались, договорившись завтра встретиться снова, чтобы начать «торговаться».

Ночью Андрес де Кабрера попросил аудиенции у королевы и сообщил ей, что, хотя крепость очень сильно укреплена, она не подготовлена к длительной осаде, тем более что никто не знает, когда, если это вообще случится, король Генрих придёт им на помощь. Жители города достаточно аполитичны и воевать не станут. И он, комендант, не хочет преуменьшать личную опасность для королевы, когда начнут летать камни и другие метательные снаряды. Он сможет обеспечить безопасность её величества только в помещениях, расположенных глубоко под основанием главной башни. Комендант сообщил, что на кухне уже кипятится уксус, чтобы уничтожить с его помощью насекомых и крыс в подземелье.

Реакция королевы Хуаны была мгновенной. Она представила себе, что будет лишена света, воздуха, свободы передвижений и развлечений и обречена на пребывание в течение неопределённого срока в сырой нездоровой атмосфере подземной темницы, как преступница. Зная своего мужа, она не рассчитывала на скорое освобождение.

Королева устроила скандал, оскорбляла коменданта, осыпала грязными ругательствами короля Генриха, и в конце концов разразилась рыданиями, требуя, чтобы комендант подсказал ей возможные пути бегства.

— Эскорт из стражников вызовет подозрения, ваше величество. Мы окружены. Но я могу организовать ваш отъезд на повозке, которая возит воду, для того чтобы пересечь линию войск. Через день вы воссоединитесь со своим мужем и будете в безопасности в Вальядолиде, в окружении лояльных кабальеро, маркиза Виллены, доблестного дона Белтрана де да Гуэвы и остальных.

Королева Хуана злобно смотрела на Кабреру, размышляя, догадывается ли он о том, какое сильное впечатление на неё произвело упоминание о доне Белтране, с которым она так долго была в разлуке. Но лицо коменданта выражало лишь почтение.

Ночью в повозке, на которой возили воду, находился необычный груз, который был доставлен в горы, подальше от войны.

На следующий день переговоры возобновились, уже на деловой основе. Архиепископ был склонен требовать по крайней мере возмещения расходов на армию; Кабрера же отказался заплатить даже один мараведи.

— Этот вопрос я не буду обсуждать с вашим преподобием; за меня будут говорить мои пушки.

По сравнению с этим требования короля Альфонсо были весьма скромные: он хотел возвращения своей сестры и её подруги.