Слоны умеют помнить - Агата Кристи

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Пуаро.

— Это не имеет отношения к трагедии. Просто они были оченьодинаковыми. Я имею в виду характеры, вкусы. Это свойственно близнецам. И в тоже время порой у них возникали желания избавиться от этой похожести.

— Я слышал об этом. Любовь переходит в ненависть и редко вравнодушие. А сестра леди Рейвенскрофт очень была похожа на нее.

— Внешне их трудно было различить. Однако у них былосовершенно разное выражение лица. У Доротеи оно было какое-то напряженное. Ипотом она с какой-то враждебностью относилась к детям. Со злобой… Не знаюпочему.

— И из-за этого возникали кое-какие неприятности. Не так ли?

— Вам что-нибудь рассказывали об этом?

— Да. Мне говорили люди, которые жили в Малайе и знали обеихсестер. Как будто она толкнула ребенка в пруд и он утонул, после чего генералотправил ее в Англию в психиатрическую лечебницу…

— Психически больной человек, — пожала плечами мадемуазельМохор. — Она не отвечала за свои поступки.

— Да, — задумчиво проговорил Пуаро. — И все-таки,мадемуазель, я думаю, что вы знаете, что в самом деле произошло в Оверклифе.Или хотя бы, что происходило до этого. Скажите, а как генерал относился ккаждой из сестер?

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала мадемуазельМохор. Выражение ее лица несколько смягчилось. — В молодости сестры быликрасавицами, и генерал сначала влюбился в Доротею, но очень скоро заметил, чтоона не совсем нормальная и быть с ней опасно. Его более привлекала Маргарита, ион женился на ней.

— Вы полагаете, что он любил и ту и другую? Или если бытьточным, то сначала одну, а потом другую?

— Он был очень привязан к жене и был ей абсолютно предан.Нельзя отрицать также того, что он был интересный мужчина.

— Простите меня за вопрос, — сказал Пуаро, — а вы не быливлюблены в него?

— Как вы смеете говорить такие вещи? — возмутиласьмадемуазель Мохор.

— Смею, — дерзко ответил Пуаро. — Но я не думаю, что междувами были какие-то амурные дела, я думаю, что вы просто его любили.

Зили Мохор внимательно посмотрела на него и после некоторогомолчания тихо сказала:

— Да. Вы правы… Я любила его и люблю до сих пор.

И мне нечего стыдиться этого. Он верил мне и полагался намою преданность. Но он не был в меня влюблен и никогда не увлекался мною. А дляменя любить его и служить ему было счастьем. Для меня достаточно было егодоверия.

— И вы помогали ему в том горе, которое на него обрушилось.Вы не хотите быть со мной откровенной. Но прежде, чем встретиться с вами, явстречался и с другими людьми, которые знали Долли и Молли в разные периоды ихжизни. И я думаю, что, когда на нее в очередной раз накатывало помешательство,ее охватывали ревность и ненависть… Я не думаю, что она забыла то, что генералпредпочел Молли. И я думаю, что она так и не простила этого сестре. А Моллиненавидела ее?

— О нет! Я бы так не сказала. Я думаю, все наоборот. Онаглубоко любила и жалела ее. Она все время говорила, что Долли должна жить уних, и все время всячески старалась оградить ее от неприятностей, особеннокогда на неё нападали приступы бешенства.

— Вы сказали, что она ненавидела детей. Вы думаете, что онане любила Селию?

— Нет. Я имею в виду ее младшего брата Эдварда. Дваждыполучалось так, что его жизнь была в опасности из-за дикого взрыва раздраженияу Долли. Он был тогда маленький, и Молли очень боялась за него.

— Это понятно. Еще я хотел бы поговорить с вами о париках.Четыре парика. Все-таки это много для одной женщины. Я знаю, как выгляделкаждый из них. Меня также интересует собака, которая сопровождала супругов напрогулке. И почему она перед этим укусила свою хозяйку леди Рейвенскрофт.

— Все собаки такие. Никогда не знаешь, чего от них ждать…

— Я хочу вам, мадемуазель, рассказать, что случилось в тоттрагический день и что происходило раньше.

— А если я не стану вас слушать? — глухим голосом спросиламадемуазель Мохор.

— Вы будете меня слушать! Вы можете потом сказать, что моипредположения неверны, но не думаю, что так произойдет. Дело в том, что всемсердцем я верю, что правда об этом деле нужна. И это не прихоть. Она нужнаСелии и Десмонду. Для их счастья важна эта правда. Они же любят друг друга! Таквы будет слушать то, что хочу рассказать?

— Да! — проговорила Зили Мохор. — Пожалуй вы знаете больше,чем я могла предполагать. Говорите, я слушаю вас!

Эркюль Пуаро стоял на крутом обрыве, глядя на волны,набегающие на утес. Именно здесь были обнаружены тела супругов Рейвенскрофтов.А за три недели до этого по тропинке проходила женщина — лунатик и, упав собрыва, разбилась насмерть. Почему и как произошли эти два события и как онисвязаны между собой? Старые грехи оставили длинные тени.

Сегодня здесь должны были встретиться несколько человек.Двое молодых людей, которые ищут правды, и двое, которые ее знают.

Эркюль Пуаро пошел по узкой тропинке, которая вела к дому,который когда-то назывался «Оверклиф». Он был необитаем и внешне запущен. Наворотах висело объявление о том, что он продается.

Подъехал автомобиль, из которого вышли Селия и Десмонд.Пуаро направился к ним навстречу.

— У меня есть разрешение торгового агентства на осмотр дома,— сказал Десмонд, после того как они поздоровались. — А также ключи, на тотслучай, если мы захотим войти. Не вряд ли там есть что смотреть. За последниепять лет он дважды переходил из рук в руки.

— Может быть, тут бродят призраки… — сказала Селия.

— Ты веришь в дома с призраками?

— Я? Нет, но, может быть, те, кто селился здесь, вдругначинал верить в них.

— Никаких призраков, — заявил Пуаро. — В этом доме были нетолько страдания и смерть, здесь была и любовь.

Из-за угла показалось такси.

— Это, я думаю, приехала миссис Оливер. Она собираласьдобираться поездом, а на станции взять такси, — сообщила Селия. И не ошиблась.

Это была миссис Оливер, а с ней вместе мадемуазель Мохор.Пуаро знал, что она прибудет, но для Селии это явилось полной неожиданностью.

— Боже мой! — радостно воскликнула она и бросиласьнавстречу.

— Зили! Неужели в самом деле это вы, Зили! Как я рада! А я ине знала, что вы приедете!