Дуновение холода - Лорел Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
— Мать Усны по-прежнему в фаворе при Благом дворе, — сказал Холод, — и с сыном она постоянно общается.
— Значит, Усна может знать о заговоре против Тараниса, если такой существует, и о планах Хью, — заключила я.
Холод кивнул. Дойл сказал:
— Да.
Я посмотрела им в лица — одинаково отстраненные и холодные, очень похожие на те, что были у них, когда они только пришли ко мне на службу. Что с ними такое? Я из королевской семьи, я не должна проявлять слабость, но я люблю их обоих, а свидетелей здесь один только Эйб, так что могу себе позволить спросить прямо.
— Почему вы оба так закрылись?
Они переглянулись, и взгляд их мне не понравился — даже при всех бинтах на Дойле. Ничего хорошего он не обещал.
Дуновение холода
— Ты не беременна, Мередит, — тщательно контролируемым голосом сказал Дойл. — А по твоим поступкам становится видно, что ты выбрала нас. Но если ты не носишь ребенка, то мы не можем стать твоими избранниками. Ты должна искать других мужчин, более одаренных судьбой.
— Ты от боли с ума сходишь и несешь чушь, — сказала я
Дойл попытался повернуть ко мне голову, но это было больно, и он повернулся всем телом.
— Не схожу. Совсем напротив, пытаюсь мыслить разумно. Тебе нельзя отдавать сердце тем, кого не выбрало твое тело.
Я покачала головой.
— Не решай за меня, Дойл. Я не ребенок, и я сама выбираю, с кем мне спать.
— Мы боимся, — с грустью сказал Холод, — что твои чувства к нам затруднят близость с тобой для других.
— Я сплю с другими. Притом, что мы вернулись всего несколько недель назад, мне кажется, я уделяю им достаточно внимания.
Холод слабо улыбнулся:
— Не все мужчины жаждут только секса, даже после тысячи лет воздержания.
— Я знаю, — сказала я. — Но сердец на всех у меня не хватит.
— В том-то и беда, — заметил Дойл. — Холод рассказал мне, что было с тобой, когда меня ранили. Нельзя тебе выбирать любимцев, Мередит, рано пока. — По лицу Дойла пробежала тень страдания, но вряд ли физического. — Ты знаешь, что я к тебе чувствую то же самое, но тебе необходимо забеременеть, Мередит. Или ребенок, или не будет ни трона, ни короны.
Эйб положил руку мне на бедро, рядом со своей щекой.
— Хью не ставил для Мерри таких условий. Просто предложил ей править Благим двором.
Я попыталась припомнить точные слова сэра Хью.
— Эйб прав, — сказала я.
— Может быть, для них магия имеет большую ценность, чем дети, — предположил Холод.
— Может быть, — согласился Дойл. — А может, у Хью свои расчеты.
Открылась дверца лимузина, и мы вздрогнули, даже Дойл и Эйб. Эйб застонал, Дойл промолчал, только лицо на миг исказила боль. Когда Усна с Айслингом пробрались в машину, лицо Дойла вернулось к прежнему стоическому выражению.
Двое стражей уселись — Усна рядом с Холодом, Айслинг с Дойлом. Дойл попросил:
— Скажите, что можно ехать.
Холод нажал кнопку интеркома:
— Едем домой, Фред.
Фред возил Мэви Рид добрых тридцать лет. Он поседел и постарел, а она оставалась юна и прекрасна. Фред спросил:
— Поедем колонной, или мне оторваться от репортеров?
Холод посмотрел на Дойла. Дойл посмотрел на меня. У меня опыта в общении с прессой было побольше, чем у любого из них. Я нажала у себя над головой кнопку интеркома, хоть дотянулась с трудом.
— Незачем, Фред. Все равно они нас достанут. Лучше доберемся до дома всей компанией.
— Непременно, принцесса.
— Спасибо, Фред.
За прошедшие десятилетия Фред привык иметь дело с аристократией» Голливуда. Настоящие аристократы его не впечатляли. И вообще, если возишь повсюду золотую богиню Голливуда, много ли значит какая-то принцесса?
Высокий и мускулистый Усна свободно раскинулся на сидении, словно на автомобильной прогулке. Из-под длинных волос, рыже-бело-черной роскошью рассыпавшихся по плечам, выглядывала рукоять меча. Волосы у него были не полосатые, как у Эйба, а пятнистые. Глаза большие, блестящие и такие чисто серые, как ни у кого из моих стражей. Но смотрели эти сияющие глаза сквозь завесу волос.
На переезд в большой город Усна отреагировал следующим образом: во-первых, оружия стал носить много больше, чем в холмах; во-вторых — начал прятаться за волосами. Он теперь выглядывал из-за волос, как выглядывает из травы кошка, охотясь на беспечную мышь. В-третьих, он составил компанию Рису в тренажерном зале и добавил мускулов стройной фигуре. Сравнение с кошкой приходило на ум потому, что он весь был пятнистый, как кошка-калико, а еще потому, что его мать превратили в кошку, когда его носила. Она забеременела от мужа другой Благой сидхе, и обманутая жена решила, что облик обманщицы должен соответствовать ее натуре.
Усна вырос, отомстил за мать и развеял чары; с тех пор его мать счастливо жила при Благом дворе. А Усну за кое- какие действия, совершенные в ходе мести, отправили в изгнание. Он считал, что дело того стоило.
Любопытство проявил Айслинг:
— Рад ехать рядом с тобой, принцесса, но почему нас перевели в головную машину? Все знают, что мы к числу твоих фаворитов не относимся.
Замечание насчет фаворитов перекликалось с недавними словами Дойла и Холода. Но, черт возьми, разве не положено королевским особам иметь фаворитов?
Я смотрела в лицо Айслингу, но видела только его глаза, потому что он носил что-то вроде вуали, как носят женщины в арабских странах. В глазах у него цвета завивались спиралями — не кольцами, а именно спиралями. Цвет витков менялся, словно его глаза не могли решить, какого они хотят быть цвета. Длинные золотистые волосы Айслинг сплетал в замысловатые косички на затылке, чтобы не мешали привязывать вуаль.
Когда-то от одного взгляда в лицо Айслинга у человека или у сидхе вспыхивало желание, причем все равно, у мужчины или у женщины. Предания уверяли, что вспыхивала любовь, но Айслинг сказал мне правду: вспыхивало желание, а чтобы оно переросло в любовь, он должен был приложить к магии волевой импульс. Когда-то прикосновение Айслинга могло разбить даже истинно любящую пару. Магия его была всесильна — и внутри холмов, и снаружи. Мы убедились, что и сейчас он может заставить без памяти влюбиться в него ненавидящую его женщину, заставить ее выдать все секреты и предать все клятвы — заставить всего одним поцелуем. Вот почему я с Айслингом еще не спала — ни он, ни прочие стражи не были уверены, что мне хватит силы устоять перед его чарами.
Сегодня вуаль на нем была белая, в тон древнего покроя одежде. Мы не успели еще сшить современные костюмы для всех новых стражей, и они носили камзолы, штаны и сапоги, которые превосходно смотрелись бы в Европе века так пятнадцатого, может, чуть позже. В волшебной стране мода менялась неспешно — для всех, кроме королевы Андаис. Королева обожала самых модных современных кутюрье — в том случае, если им нравилось черное.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!