Загадка тауматургии - Виктор Борзов

снотворное. — У меня есть только одна просьба... Нет, условие.

— Да?

— Когда все образуется, бросай это.

Сэмюэль моргнул.

— ... Что?

— Бросай это, — бесстрастно повторил Дерек. — Я понимаю тебя. Понимаю даже больше, чем ты думаешь. Смерть невыносима... и каждый переживает ее как может. Но бросаться в пламя... Одумайся, Сэмми! Что сказал бы отец?

— Папина смерть ни при чем! — неожиданно для себя воскликнул парень.

— Я так не думаю. Поговори со мной, Сэмми. Выскажи все. Давай попробуем что-нибудь сделать. Но... не сжигай себя...

— Я...

На секунду мир в глазах Сэмюэля потемнел. Он покачнулся. Истощение постепенно брало верх. Сегодня парень не выспался из-за пыток чудовища.

— Я не из-за этого...

— Сэмми, — перегнувшись через стол, положил руку на плечо Дерек. — Я выслушаю тебя в любое время, когда захочешь.

Мужчина встал со стула и отвел Сэмюэля во вторую спальню.

Глава 6. Его звали Риентн Свьоилв

В маленьком графстве Пейлтаун места для развлечения можно было пересчитать по пальцам одной руки. Библиотека на улице Гнисенова с сотнями одобренных книг, номерами газет и записями о жизни графства. Пивные на перекрестке Цинова и Тирова, куда Дерек захаживал в свободное от работы время. Разные лавки на любой вкус вдоль всей улицы Тирова. И графский театр рядом с библиотекой.

Сэмюэль не любил читать, не жаловал шумные разговоры и кислый запах пива, не видел смысла в покупке бесполезных безделушек.

Он тяготел к выступлениям. По вечерам, после папиной работы, мама тащила всю семью в театр. И сегодня не было исключением.

Парень наблюдал за толкающимися безликими: молодые пары, женщины с детьми и группы друзей. Все о чем-то болтали, не обращая внимания на стоящего сбоку от входа Сэмюэля.

— Сэмми! — окликнул тонкий голосок.

Он повернулся. Из толпы к нему семенила женщина в бледно-красном платье. Короткие русые волосы, маленькая тонкая фигура. Мама напоминала маленького зверька. Белоснежную рогокошку, дрожащую от собственного сердцебиения. Слишком хрупкую для этого мира.

— Папа уже занял места у сцены. Пойдем, — взяла она ребенка за ручку и повела.

Люди вокруг расступались перед мамой, как слуги перед хозяином. Сэмюэль слышал тихое цоканье маминых туфель и осторожные шажки окружающих. Он оторвал взгляд от пола.

Чистые, будто только закрепленные на мольбертах полотна, лица наблюдали за хромающим парнем.

«Они расступались не перед мамой», — понял Сэмюэль.

Вдруг живот пронзила боль. Он рухнул на колени и застонал.

— Сэмми? — в панике воскликнула мама. Толпа обступила женщину и парня. — Что случилось? Ты как?

— Таблетки, — пропищал парень. — Я сплю!

Словно только и ожидая этих слов, люди побежали. Просочились в стены, растворились в воздухе, утопились в плитке. Мама пугливым кроликом отскочила от упавшего Сэмюэль, мигнула и исчезла.

— Никогда не привыкну к этому, — опираясь на левую руку, поднялся он.

Когда толпа испарилась, взгляду открылась сцена, собранная из деревяшек и листов металла. Занавес напоминал сшитую из выброшенной одежды огромную штору. Присмотревшись, можно было выцепить силуэты юбок, платьев, рубашек и брюк.

— Правильный выбор, — произнес голос. Занавес поднялся. На сцене стоял мужчина в бело-красной хламиде. — Выступление тебе не поможет.

— У меня не было никаких шансов? — медленно захромал спиной к выходу Сэмюэль.

— Ноль. Кстати, мне любопытно, что это было за место в прошлый раз?

— Школа.

— Без понятия, что это, — развел руки в стороны Немо. В правой блеснула погнутая окровавленная ножка стула. Он спрыгнул со сцены и зашагал вперед.

— Ты говорил что-то про пытки, — начал Сэмюэль. — Ты видел их на Сцене?

— Ага. Меня всегда это удивляло. Мы — жестоки и беспощадны, но вы... — указал Немо помятым оружием на парня, — намного хуже. Только театралы смогли придумать сотни способов убить друг друга.

— Ты был на Сцене, но не знаешь, что такое школа? — решил перевести разговор Сэмюэль.

— Я был инструментом. Чертиком в шкатулке и говорящей собакой, что обучала юных театралов. Кем я только не был. Представляешь, один раз меня использовали для доставки других фей? Не завидую их участи.

— Почему? — уперся спиной в закрытую дверь Сэмюэль. Холодок металла маленькими иглами колол голову и спину через одежду.

— Их обрекли на вечную службу. Обязали убивать всех мальчиков в утробах матерей, а девочкам вживлять якорь для последующего перехода.

Сэмюэль поморщился.

— И знаешь, они до сих пор заперты. Молятся о гибели всего рода, чтобы обрести долгожданную свободу. Театралы — чудовища похуже нас. В конце концов, кто еще мог обречь собратьев на такую участь?

Парень сжал ладонь на холодной ручке. Немо оставалось десять метров до Сэмюэля.

«Мистер Нейви, ну где же вы?»

— Так и будешь стоять? Не выхватишь оружие? — ускорился мужчина. Восемь метров.