Красивая пара - Шарон Фристоун

— Ты прекрасно знаешь, что это правда. Помнишь тот вечер? Ты помогла мне, но сама не получила ничего, и это сводило меня с ума, я чувствовал себя виноватым, ибо не мог сделать для тебя того же. Теперь этого не будет. У нас впереди тысячи ночей, и ты никогда не будешь разочарована, Джилли. Я знаю, что и ты хочешь меня так же сильно.

Джилли задержала дыхание и попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться. После пяти последовало тридцать три, и она бросила эту сложную операцию на середине. Ладно, что мы еще не выяснили?

— Полагаю, ты собираешься рассказать мне сейчас, что всегда любил одну меня, а не Росарию?

— Нет, не собираюсь. Ты мне не верила тогда, не поверишь и сейчас. Что до любви… Когда мы впервые занимались этим, ты свела меня с ума, ты и сейчас продолжаешь сводить меня с ума, Джилли. Теперь мы будем умнее, мы будем любить иначе. Мы доставим друг другу столько наслаждения, сколько сможем, а сомнения и дурацкие размышления оставим за порогом этой спальни. Не смотри таким невинным взглядом, Джилли. Ты похожа на девочку, но ведь мы оба знаем правду. Сколько их у тебя было, кроме Тома?

— Ты, как ты смеешь…

— Нет, не говори, не надо! Мы не станем ворошить прошлое — Том ведь уже мертв. А вот мы с тобой живы, да еще как.

— Ты шутишь!

— Я никогда не был столь серьезен, Джилли.

Джанкарло резко встал с кровати, и его нагота ослепила Джилли. Ой, как плохо-то, думала она в тоске. Я не могу управлять собой, даже просто находясь рядом с ним. Она сбежала в ванную и сидела там не менее получаса, тщетно пытаясь успокоиться. Когда она вышла, комната была пуста.

По лужайке перед домом Анна-Лу скакала верхом на горячем скакуне, отчаянно дергая его за гриву. Джилли не смогла удержаться от улыбки, когда взмыленный скакун ткнулся головой ей в колени:

— Сними ее с меня, Джилли, пока у меня осталась хоть пара волосинок на голове! На коленях прошу, жена!

Джилли сняла хохочущую девочку и спросила с притворной строгостью:

— Что это все значит, дочь моя?

— Папа сказал, что купит мне поню, а пока я тренивалась, не, тренарувалась. Мы с папой будем скакать верхом!

Похоже было, что девочка окончательно освоилась и с отцом, и со своим новым домом. Тем временем Джанкарло поднялся с земли и подошел к ним. — Я обещал ей купить пони.

— Пони? Скакать верхом? Ты серьезно?

— Да — пони, да — верхом, да — скакать. — Лучше поедем с нами, оценишь наш выбор. Заодно купим вам с Анной что-нибудь летнее.

— Да, да, мамочка, пожалуйста!

Джилли метнула на Джанкарло убийственный взгляд, но спорить при дочке не хотелось, и она согласилась.

Теплые и крепкие пальцы сжали ее локоть, и Джилли вздохнула.

Они купили маленького шотландского пони, и восторгу Анны-Лу не было предела, хотя отец объяснил, что сейчас его нельзя взять с собой. Нагруженная подарками, игрушками и сладостями, девочка сияла от радости. Петом Джанкарло предложил отправиться на озеро Гарда.

Воспоминания оказались слишком свежи и нелегки. Положение спасала Анна-Лу, плескавшаяся в прибрежных волнах и непрерывно верещавшая, но и это не могло отвлечь Джилли.

Тогда тоже был летний день. Они с Джанни лежали именно здесь, на этом берегу. Они любили друг друга. Если бы сейчас она была в этом уверена! Слезы навернулись на глаза, спасли только темные очки. Он представился рабочим парнем, а оказался графом, он предал ее, а она ответила тем же, но суть была в другом. Ничто не изменилось, и, сидя рядом с ним, она чувствовала то же, что и тогда, три с лишним года назад. Любовь, желание, страсть…

Задыхаясь от горьких воспоминаний, Джилли поспешно сказала:

— Поехали, пора. Хватит с девчонки новых впечатлений.

Джанкарло посмотрел на нее с задумчивым и немного удивленным выражением, словно прочитал ее сокровенные мысли.

— Слишком много старых воспоминаний, cara mia, хотела ты сказать? Ничего, теперь у нас будут новые.

Он легко подхватил дочь на руки, а Джилли неожиданно страстно захотелось, чтобы на руках у Джанни оказалась она сама.

День получился прекрасный, но нервы Джилли были на пределе. Она вежливо и спокойно беседовала со свекровью и мужем за столом, но внутри у нее бушевала буря. После кофе она сбежала, с облегчением услышав, что Джанкарло собирается работать с бумагами.

Шок поджидал ее в собственной спальне, когда, выйдя из ванной в одном полотенце, она увидела мужа, чьи бедра прикрывало точно такое же полотенце. На прикроватном столике стояли шампанское и два хрустальных бокала.

— За наше воссоединение!

Он наполнил и протянул ей один бокал, взял другой. Джилли тряслась, словно в лихорадке. Если она сейчас молча выпьет шампанское, то это будет означать, что она на все и полностью согласна и он победил. Еще одно. В ней крепла уверенность, что Джанкарло не врет. Он действительно хочет их примирения и воссоединения. А она, она хочет этого?

— Спасибо. За это стоит выпить.

В воздухе сгущалось нечто, пугающее и приятное одновременно. Казалось, потрескивают тысячи электрических зарядов, и атмосфера становится неуправляемой и жаркой.

— А теперь я хочу выпить за мою жену, за мать моего ребенка. Сегодня наш брак рождается заново. Иди сюда.

Завороженная этим темным, почти безумным взглядом, Джилли медленно шагнула навстречу Джанкарло. Щеки пылали, ноги подкашивались, казалось, все кости в теле растворились и превратились в желе.

— Ты нервничаешь, Джилли? Не надо, ты уже большая девочка.

Если бы ты знал, граф дель Пьетро, что ты всегда и вовеки был первым и единственным мужчиной, касавшимся тела Джилли О'Лири!

Умелые, чуткие и сильные руки двинулись вниз, скользя по атласной коже, заставляя Джилли загораться и пылать неугасимым пожаром любви и страсти. Ее грудь наливалась желанием, и твердые соски трепетали у мужчины на губах. Джанкарло окинул Джилли восхищенным взглядом и медленно снял полотенце, скрывавшее его наготу. Этого момента Джилли ждала и боялась одновременно. Теперь сапфировые глаза жадно поглощали зрелище мужской красоты и силы.

— Не спеши, cara mia…

В следующие несколько часов не было произнесено ни единого слова. Пир тел, пир любви и эротических фантазий не любит долгих разговоров.

Джилли открывала для себя все новые стороны любви, удивляя и восхищая Джанкарло своей готовностью к экспериментам и полным доверием к нему. Он овладел этим восхитительным телом уже трижды, но страсть только крепла в измученном любовью теле, и горящие темные глаза вновь ловили потемневший и слегка безумный сапфировый взгляд, и потолок спальни вновь отражал счастливый крик боли и счастья и мир вокруг снова исчезал в огне вспышки сверхновой звезды, имя которой любовь и тайна.