В огне желания - Кэт Мартин

Потеряв от ярости дар речи, Присцилла бросила на него гневный взгляд и направилась к лагерю. Там она первым делом с грохотом поставила в ряд горшки и плошки, которые могли понадобиться для приготовления еды. Девушка так лупила тесто кулаками, словно обрушивала их на Траска. Что за человек! Не ставит ее ни в грош, помыкает ею на каждом шагу и вообще ведет себя так, как ему заблагорассудится!

Мысль о том, что они вот-вот расстанутся навсегда, едва не заставила ее разрыдаться.

«Ничего, в «Тройном Р» я забуду все, что случилось со мной по дороге, – убеждала себя Присцилла. – Со Стюартом я забуду Брендона Траска. Муж даст мне дом, семью и детей! Тогда я не стану думать о том, жив Траск или умер».

Возможно, гнев оказал благотворное воздействие на ее кулинарные способности, ибо дикого индюка, подстреленного и ощипанного Брендоном, она приготовила так, что пальчики оближешь, а лепешки вышли пышными и воздушными. Траск не скрывал удовольствия и ел с таким аппетитом, что сердце Присциллы смягчилось.

– Знаете, – не выдержав, заговорила Присцилла, – пожалуй, вы первый, кто так наслаждается моей стряпней. Женщине всегда приятно, когда ценят ее усилия.

– Я никогда не едал ничего лучше, – откликнулся он, поглощая индюшатину.

– А аппетит у вас всегда такой хороший?

– Помнится, он заметно улучшился после долгого пребывания в мексиканской тюрьме. Там не слишком заботились о том, чтобы накормить нас. Поэтому мы ели все, что движется или даже ползает, лишь бы не умереть с голоду.

– Какой ужас! Но как же вы спаслись?

Брендон сразу насторожился и замкнулся в себе, что в последнее время случалось с ним не часто.

– Я бы не спасся, если бы не Морган, мой брат. Он решил пробраться в тюрьму через старый водоканал, уже обвалившийся и едва проходимый. Отверстие так заросло, что мексиканцы, устроившие в развалинах тюрьму, даже не подозревали о существовании канала. Мы с братом, его люди и горстка других пленников сумели выбраться… но удалось это не всем.

Широкие плечи Брендона поникли, и Присцилла подумала, что он, вероятно, испытывает не только сожаление, но боль и раскаяние, как многие из тех, кто выжил, потеряв товарищей.

– Наверное, при этом погибли те, кого вы хорошо знали, или даже ваши друзья…

– Все это в прошлом, мисс Уиллз, – отрезал Брендон, отставив тарелку, – а прошлое лучше не ворошить. Я потратил несколько лет, стараясь забыть о нем. Давайте сменим тему.

– Хорошо, – поспешно согласилась Присцилла, видя, как огорчил Брендона этот разговор. – О чем же мы побеседуем?

– О чем угодно, только не о войне.

– Что ж, – улыбнулась она, – тогда расскажите о птице, которая испортила мне все удовольствие там, в овраге, бросившись мулам под ноги со змеей в клюве.

– Это был мескитовый петух. У него есть и другие названия – например, бегунок или длинноногий фазан.

– А это что за растение? – Девушка указала на длинный кактус, густо усыпанный иглами.

– Испанский штык… Да, кроме войны, есть немало других любопытных тем.

– Если вас не устраивает ни одна из моих, предложите свою.

– Может, поговорим о вашем будущем браке? – помолчав, спросил Брендон. – Вряд ли есть тема интереснее. Ведь вы собираетесь замуж за человека, которого в глаза не видели и о котором, черт возьми, не знаете ровным счетом ничего. И еще мне хотелось бы обсудить вопрос о том, что вы решили поселиться на пограничных землях, не умея при этом даже толком зашнуровать собственные ботинки.

– Если вам угодно, давайте все это обсудим! – Охваченная негодованием, Присцилла вскочила с бревна. – Начнем с того, что после смерти тетушки у меня не осталось ни пенни. Да, я получила хорошее воспитание, но меня подготовили лишь к тому, чтобы быть хозяйкой дома, женой и матерью. И, наконец, мистер Траск, до Стюарта Эгана ни один мужчина в мире не выказывал ко мне ни малейшего интереса!

– А вы уверены, что позволяли мужчинам сделать это?

– Вы правы, не позволяла… у меня не было для этого ни времени, ни возможностей. Я ухаживала за тетушкой, а она постепенно почти перестала подниматься с кресла (я делала это потому, что когда-то тетушка заменила мне мать). С ней было не так-то просто.

– С Эганом может оказаться и того сложнее.

– Я справлюсь.

– Как справлялись до сих пор? Здесь вам не Цинциннати…

– Мистер Траск, ваше мнение относительно моего брака не помешает мне выйти за Стюарта. Ваша задача – только доставить меня к нему.

– Доставлю, не сомневайтесь! И, дьявол меня забери, я буду счастлив свалить с плеч такую обузу!

Он тоже вскочил, зашагал прочь от лагеря и исчез во тьме.

Костер, утварь, разбросанная вокруг него, – все подернулось пеленой, но Присцилла не знала, отчего плачет: от возмущения или отчаяния. Смахнув слезы с ресниц, девушка с трудом сдержала рыдания. Она взялась за обычные дела, однако занять мысли оказалось куда труднее, чем руки, и они снова и снова возвращались к Брендону. Зачем он наговорил ей все это? Разве не видит, как она растеряна… даже испугана?

«У меня нет, нет, нет выбора!» – хотелось ей по крикнуть во тьму вслед ему. Почему Брендон не захотел понять? И по какому праву он чернит человека, которого сам тоже не знает? И что он понимает в вопросах брака? Конечно, Брендон ни во что не ставит семью. Да и к ней он относится… Как? Она понятия не имела, как именно.

Проклиная Брендона Траска в сдержанных выражениях, позволительных даже настоящей леди, Присцилла наконец преодолела тоску. «Еще немного, – думалось ей, – совсем немного. Я буду там, где мое место, где меня ждут. Стюарт все устроит, а Брендон Траск навсегда исчезнет из моей жизни. Останется только его смутный образ в памяти, да и тот померкнет со временем. Еще немного – и я буду дома. Дома!»

Присцилла почти приободрилась, но тут внятный и настойчивый внутренний голос спросил: «А что, если твой дом рядом с Брендоном?»

Рассвет еще не успел окрасить унылый серый пейзаж в яркие краски, а Присцилла уже стояла возле фургона в ожидании Брендона. Он запряг мулов, оседлал лошадь и куда-то исчез.

Вернулся Брендон так тихо, что девушка вздрогнула, услышав за спиной вежливое покашливание. Она поспешно обернулась и удивилась тому смущению, с каким он смотрит на нее. Рука, которую Брендон держал за спиной, протянулась к Присцилле, и она увидела свой корсет – простой, тугой, укрепленный стальными пластинами. Из-за него-то накануне и разгорелся такой сыр-бор. Залившись краской, девушка попыталась взять интимную деталь из загорелых пальцев, однако Брендон ловко отдернул руку.

– Вы получите его, но при одном условии.

– При каком? – Присцилла покраснела еще сильнее.

– Если пообещаете до самого ранчо не надевать его. Если Эгану по вкусу, что его жена зашнурована, как ботинок, вы с ним найдете полное взаимопонимание. Но пока вы под моим присмотром, а я не терплю корсетов, да еще таких зверских.