Бездна смотрит на тебя - Надежда Лиманская

— Я родилась, насколько ты помнишь, не в семье воров и бандитов!

— Как я мог забыть! — воскликнул отец с сарказмом. — Как же, помню твою историю. Дворянские корни, родственники, как там? По матери? Во Францию укатили…

— Заткнись, контуженный! Иначе… — Чем-то замахнулась.

— Всё, всё! Давай ещё выпьем!

— Нельзя мне! Дочь у меня! А ты…, — взглянула, помолчала. — С твоей-то «контузией»? Не пей! Дураком станешь! Если хочешь идти на дело, не пей! — с ударением произнесла мать.

— Весь общаг у меня! Поняла?! И делать мне ничего не надо?! Усекла?! Чихал я на твоё дело! — окончательно осмелел вдребезги пьяный отец.

В ту самую ночь посланец беды не ехал, — ворвался в их, без того, непростую жизнь. «Лучше бы ты не возвращался!», — сердито думала об отце девочка. Лишь пару раз отец выходил из дома. Узнав в очередной раз, что его ищут по всей области, а дружков пересажали одного за другим, запил ещё больше.

Странно было другое. Девочку эта перемена радовала необыкновенно. После возвращения отца, мать перестала подолгу лежать в кровати, держась за сердце. С тумбочки исчезли пузырьки и флакончики с лекарствами. Она, о чём-то думая, щурилась. Зло, поглядывая на пьяного мужа, мерила шагами небольшую квартиру. Девочка чувствовала, — мать что-то затевает, но борется с сомнениями. Мать всё чаще и зло поглядывала на опухшего и отупевшего от пьянства мужа, но сама стала выглядеть моложе, даже посвежела. Вот, что так сильно радовало девочку. Что именно поднимало внутренние силы её мамы, оставалось загадкой для дочери. Но кое о чём она всё же догадывалась.

По мере того, как формировался её план и обрастал самыми мелкими деталями, женщина постепенно успокаивалась, в глазах зажглась прежняя доброта…

Мать просто расцвела на глазах.

Но, вот однажды, когда мама ушла в очередной раз из дома, девочка едва услышала шёпот проспавшегося отца:

— Доча! Принеси водички!

Девочка оторвалась от учебников, — поспешила выполнить просьбу. Дрожащая рука перехватила стакан. Неприятно было смотреть на заросшее щетиной, жалкое, — а когда-то холёное, красивое, как ей казалось, лицо отца.

— Присядь, доча! — произнёс он, откидываясь на подушку. — Кое-что хочу тебе рассказать!

И тут она услышала такое. Уши загорелись. Она не хотела этого слышать. Чуть ухмыляясь, поглядывая на дочь, не стесняясь, отец ударился в воспоминания о своих любовных похождениях. Со всеми мелкими подробностями. Девочка, мало что, понимая, глядя на отца испуганными глазами, молча слушала. Психологическое насилие над собственным ребёнком могло продолжаться неизвестно, сколько, если бы однажды…

Мать неслышно вошла в квартиру, немного постояла. Слушала.

— С башкой твоей и в самом деле, — беда! — насмешливо произносит она.

Но как-то раз она поймала взгляд мужа. Тот пристально смотрел на дочь. Девочка, уже подросток, формировалась быстро. Она уже не была той розовощёкой упитанной малышкой. Мама, по-прежнему, очень старалась, и одеть, и накормить любимую дочь. Импортные, дефицитные вещи сидели на ладной, изящной фигурке подростка, как влитые. А сквозь ткань проступали заметные округлости.

Беспробудное пьянство мужа, к тому же, ещё и это… Она легко представила, — он обязательно нападёт на дочь в её отсутствие. Безобразная картина встала перед глазами. План созрел мгновенно. Она приняла окончательное решение. До такой степени одичания она ещё не доходила, но…

Девочка слышала, как та снова мерила шагами большую комнату. А женщина вспоминала, изредка бросая взгляд на пьяного мужа. Вспомнила всё, — от первой встречи до последней минуты. Когда? Почему? Они открыто стали ненавидеть друг друга, уже не таясь, не скрывая этого. А ей так хотелось семью. Нормальную. Как была её собственная, в которой родилась, та, ленинградская. Она, вдруг, отчётливо услышала родные голоса. «Ах, да-а! — пронеслось в голове, — у мамы была старшая сестра! Ей, всё же, удалось выехать за границу!». Вспомнилось некстати, к чему бы это?

Рано утром отец, не говоря ни слова, куда-то стал спешно собираться. Через некоторое время мать незаметно вышла за ним, — проследить, — зная, муж приведёт её к «общагу».

— Завтрак на столе! Поешь обязательно! Я скоро! — только и услышала девочка, как всегда, собираясь в школу. Дверь захлопнулась.

Пошли третьи сутки с тех пор, как ушёл отец.

В комнате темно. Плотно завешены портьеры. Мать нависла над ней. Синие глаза, словно прожекторы, сверлят лицо, всматриваясь, словно ища ответа на известные только ей, вопросы. Дочь отвечает испуганным взглядом.

— Вставай, моя хорошая! Пора нам!

Мать включает ночную лампу, накрытую платком, как тогда… Девочка помнит тот вечер, приезд отца…

— Давай, милая, вставай!

— Куда, мама? А отец?

Девочка видит, как на склонившемся к собранным вещам лице матери губы на мгновение растягиваются в чуть заметной улыбке.

— Отец? Он присоединится позже! — И очень тихо. — Возможно!

Не нравится девочке их внезапный отъезд, тем более, — ночью! Но, хорошо зная мать, — доверяет той полностью. Надо так надо!

Стоя у входной двери, мать придирчиво оглядывает квартиру. Внезапно дочь бросается к кровати. Любимый пупс, тот самый, «из Германии»! Как могла о нём забыть?

— Брось! Не маленькая! — зло приказывает мать. Девочка окончательно проснулась. Та больно хватает её за руку, с силой выводит на улицу…

Франция. Лион. Наши дни.

Солнце рьяно пыталось проникнуть в помещение. Витиеватые металлические решётки на узких вертикальных окнах, напоминающих арку, казалось, пытались перехватить солнечные лучи и взять в плен их отблески.

Женщина в чёрном атласном длинном платье готовилась к проведению ритуала. Чёрный атлас матово поблёскивал, обтягивая протянутую руку, оставляя лишь едва прикрытую белую кисть. Тонкие пальцы медленно выбирают магические инструменты. Мел отложила в сторону. Взяла деревянные диски, окрашенные в соответствии с традиционными цветами. Цвета предписывались каждому из элементов. Диск воздуха окрашен в жёлтый цвет, символ воздуха — фиолетовый. Диск огня — красный, символ огня — зелёный. Рука плавно приблизилась к диску воды. Вот он, синий цвет. Символ воды — оранжевый. Чёрный — земля, символ земли — белый. Кажется, — всё. Нет, забыла. Символ духа — белый цвет, колесо духа — чёрный…

Складки платья взметнулись, блеснули чёрным атласом. Она устремилась к столу. Добавила надписи с магическими именами по кругу. Имена должны соответствовать элементам. Так её учили.

Руах, Эш, Майим, Арец, Руах Элохим.

Расширять список не представлялось возможным. Тем паче, бежать наверх. В комнату за каббалистическим справочником. Кинжал, жезл, чаша и пантакль, а также крест с розой были приготовлены.